Как я ввёл ЯК-42 в штопор и разбился или УПК мечты

В последних классах школы, каждый школьник должен был выбрать своё направление в УПК (учебно-производственный комбинат), где и получит основы рабочей специальности. Выбор был "богат": слесарь, токарь и всякие там сантехники и ещё хрен знает что. Билиад....

А у моего отца был друг, лётчик гражданской авиации, поляк по фамилии Шиманский. К сожалению, забыл как его звали по имени-отчеству. И вот однажды, Шиманский мне сказал, что при аэропорту Жуляны открыли особый УПК, в котором школьников учили основам.... авиации. Туда по умолчанию брали детей лётчиков, но он может за меня похлопотать. Вот это да!

И в моей жизни наступил волшебный период. Во-первых, нам выдали форму курсантов, во-вторых, нашими преподавателями были не профессиональные педагоги, хорошо обученные отбивать у школьников любую тягу к учёбе, а действующие лётчики гражданской авиации. Если верно помню, среди них была ротация, т. е. преподавательский состав периодически сменялся, но я хорошо помню, что все они были влюблены в небо, в самолёты. Такую любовь к своей профессии можно было видеть исключительно редко: я видел это только дома (у своих родителей) и на УПК.

Мы изучали углы атаки (угол под которым воздух попадает на крыло во время полёта), закрылки, элероны, полёт по "коробочке", основы ориентации самолётов (навигаторов ещё не было: на дворе 1990-1), приборы. Помню, когда держишь в руках гироскоп — прибор, который сохраняет свою ориентацию в пространстве — т. е. его в руках практически не возможно развернуть вокруг своей оси — такое ощущение, что если его отпустить, то он зависнет в воздухе... Это, конечно не так: законы физики никто не отменял. Нас возили в институт ГВФ, где мы "на сухую" учились разбираться в проборах АН-2, доводя свои знания до автоматизма. Мы часто бывали на кладбище старых самолётов на лётном поле Жулян, где изучали историю советского самолётостроения.

Не хватало только практики.

И вот, где-то через 3-4 месяца после начала учёбы, нас стали брать на авиатренажер. Тренажер был настоящим, на котором тренировались лётчики, переходящие на ЯК-42 с других самолётов. Тренажер занимал весь первый этаж какого-то здания в аэропорту Жуляны и представлял из себя впечатляющее зрелище для эпохи до развития компьютеров. Итак, представьте себе кабину, вырезанную из настоящего ЯК-42, в котором работают ВСЕ приборы, штурвалы, тумблеры. Когда газуешь моторами — слышен настоящий звук моторов из динамиков, а главное: когда двигаешься по рулёжке, летишь или приземляешься — в окна виден самый настоящий пейзаж: дома, дороги, коровы какие-то — короче, всё очень натурально. Кроме того можно было имитировать ночь, плохие погодные условия, боковой ветер под заданным углом и кучу всего другого. Не забываем — тренажёр был предназначен для настоящих лётчиков, которым потом людей возить, так, что всё было сделано очень реалистично и машина вела себя как настоящая машина в воздухе и на земле, включая встряску кабины при посадке.

Это сегодня таким никого не удивишь. В Мюнхене за 80 евро за пол часа можно "полетать" на Боинге 707 со всеми теми-же наворотами, даже круче. Но сейчас на дворе 2018-й, а тогда был 1990-й и компьютерные технологии были, мягко говоря, не развиты.

Как-же они это сделали? Очень "просто": соседнее помещение, размером с небольшой заводской цех было оборудовано под лётное пространство. Там был очень реалистичный макет аэропорта и окрестностей. Макет был площадью около 800 квадратных метров (по моим прикидкам). И вот, когда в кабине ЯК-42 очередной "камикадзе" пытался совершить облёт аэродрома по коробочке, в макетном зале специальное устройство из 3-х или 4-х совмещённых камер ездило над макетом, в точности повторяя движения "лётчика" в кабине. А картинка передавалась на проекторы, установленные над кабиной. Вот так и достигалась реалистичность. Точность исполнения макета поражала. Казалось бы: какая разница будут ли в окрестных домах оконные проёмы или дома будут просто коробками? Ан нет — всё было очень точно выполнено. Видимо и макет делали любящие свою работу люди.

Со временем каждый из нас научился неплохо управлять самолётом. Самое сложное, это посадить самолёт: поначалу или грохаешь его о посадочную полосу или, увлекшись направлением носа самолёта в горизонт при посадке — проскакиваешь полосу и тогда нужно идти на второй круг. Интересно сажать самолёт при сильном боковом ветре: самолёт садится немного боком — ощущение — непередаваемое.

В общем, я за несколько месяцев отлично натренировался.

И вот однажды во время такого тренировочного полёта мне в голову пришла идея... сорваться в штопор и попробовать из него выйти. Во время облёта аэродрома по коробочке, я стал набирать высоту. Препод, всегда сидящий на месте второго пилота во время наших полётов, но не держащий штрувал, ещё не заподозрил неладного и буднично мне указал, что я превышаю высоту. Я выровнялся на пару секунд и продолжил подъём.

— Штурвал плавно от себя!

Я подлетал к повороту "коробочки" и решил перед поворотом сбросить скорость, а на самом повороте попробовать скользнуть на крыле в бок и войти в пике. Мои странные действия не ускользнули от внимания опытного пилота рядом со мной (скорее всего он давно раскусил мой "хитрый" план). Я уже начал скользить по крылу влево, когда препод взял штурвал, начал поддавать газу, и исправил ситуацию.

А тогда я говорю что-то вроде: "Дядь Паш, дай я скользну, а потом попытаюсь вывести" (профессионального сленга я сейчас уже точно не помню). Поворот был пройден, но через минуту был следующий. Надо заметить, что такой фамильярности с преподами мы себе никогда не позволяли — всегда обращались к ним только на Вы и по имени-отчеству. А они при нас никогда себе не позволяли ни матом ругнуться, ни как-то по-другому уронить своё достоинство, хотя и вели себя с нами на равных, без заносчивости.

И тут я услышал от препода то, чего не слышал ни до ни после: "[м]лядь, меня ж вы[дер]ут". Пауза 2-3 секунды. "Ладно, давай по-быстрому. "

Как раз подлетаем к повороту. Выравниваю самолёт ("закрылки на ноль", если правильно помню как это называлось). Сбрасываю газ до минимума. Вхожу в поворот. Штурвал влево градусов на 25 и немного вперёд.

Ура! Я заскользил по крылу влево! Даю газ, пытаюсь вывести самолёт из пике. А хрен — не даётся.

Короче, разбился нахрен об какой-то дом на макете.

Заодно узнал, что в таких ситуациях камера в макете не бьётся об "землю" или "дома", а за секунду до этого отключается и уходит на исходную взлётную позицию.

А мои одноклассники в это время учились стругать табуретку, менять резец в токарном станке и прочее говно.

Прочитал из истории: "Если некоторое математическое утверждение справедливо при n=1, и из справедливости его при n=k следует его справедливость при n=k+1, то это утверждение справедливо при любом n. "

Вспомнилось своё:

Год где-то 1989, голосую на дороге, останавливается "ПАЗик", в автобусе сидят три тетки с теодолитами на треногах (такие геодезические приборы).

Присаживаюсь за ними, автобус тронулся, одна из тёток спрашивает у других: "Завтра аттестация, не помните, как там звучит вторая поверка теодолита? "

Те пожимают плечами — мол нет, не знаем, а я на автомате громко выдаю: "Эксцентриситет алидадного круга не должен превышать двойной разницы по верньеру".

Надо было видеть эти четыре пары глаз вместе с водительскими, которые уставились на меня, водила чуть с дороги не ушел.

Это была единственная белиберда в моей голове, которая осталась от техникумовской геодезии десятилетней давности.

Студенческий строительный отряд имел приставку "интер-", в его составе, кроме советских студентов, были немцы, вьетнамцы и один голландец. Голландец родился немцем, но числился членом коммунистической партии Нидерландов и считался голландцем для разнообразия. Жили в пустующей летом школе. Кто где, а мы в кабинете черчения и графики.

Кисти, краски, кактус на подоконнике. Немецко-голландский коммунист. Именно из-за него на третий же день кактус был выкрашен в цвета Вильгельма Оранского. Наш флаг видели? А там красная полоса сверху.

И это все увидела молодая учительница рисования, обеспокоенная созданием студенческого общежития в подотчетном помещении. Не знаю, что она подумала о растении, но приняв позу командующего парадом, изрекла:

— Немедленно отмыть.

На нее смотрели все. Вьетнамцы – широко открытыми глазами, немцы с прицельным прищуром, русские — с азиатской хитринкой. Трудно отказать красивой девушке, но вы когда-нибудь мыли кактус? Там же иголки.

Мы тоже не мыли. Мы его в зеленый покрасили.

Навеяло историей про цветные билетики в трамвае.

В 1980-е, будучи студентом, возил записную книжку с лесенкой, на которой обычно написаны буквы для записи телефонов по именам. Поверх букв там ручкой были написаны регистрационные номера троллейбусов, ходивших по маршруту общага-интситут. А в каждой закладке лежал прокомпостированный на этот троллейбус талончик. Всего троллейбусов на маршруте было что-то около 20-30 с учетом пересменок. Так что, лесенки хватало.

Зашел в троллейбус, вытащил нужный талончик по его номеру и едешь спокойно с чистой совестью.

Вот такой вот был вечный студенческий проездной.

Когда репортер, который случайно сдал ЕГЭ, начинает писать об объектах, которые выходят за пределы кухни и фитнес-центра, иногда это бывает забавным. Полуцитата: "Китай построил самый длинный в мире мост длиной 55 км. Он стальной. Его вес 400 тонн. "Такие ювелиры эти китайцы)))

Понятно, что на самом деле его вес 400 тысяч тонн. Я просто прикинул, какой толщины должен быть стальной мост такой длины и шириной хотя бы 7 м. Получается 400/55000/7,8/7=1,3*10? -4 м, т. е 1 мм.