Я верующая православная девушка. Мне 21 год. Я учусь, подрабатываю в хоре певчей. Я такой же человек, как и все, — со своими потребностями, чувствами, загонами. И как же меня достали родственники, друзья. Ты пьешь вино? Ты же верующая! Ты не подала милостыню? Как так? А тебе разве можно сидеть в соцсетях? Ответила грубостью на мат брата, которого попросила убрать за собой, — ты же православная девушка! Почему ты обижаешься на обвинения в воровстве? Ты же верующая, должна все простить и понять!

Так уж вышло, что не люблю с кем-то ездить в лифте или просто встречать соседей. Если захожу в лифт и слышу, что кто-то идет следом, всегда жму на кнопку закрытия дверей. Если подхожу к подъезду и вижу, что кто-то в него заходит, то жду на улице несколько секунд, пока люди уедут на лифте, и только потом захожу. Однажды был случай, я тогда снимала квартиру

Я заканчивала школу в середине 90-х, отец на заводе деньги получал раз через три месяца, мама работала в магазине у частника — там вообще было сложно с зарплатой. На выпускной после ресторана я пришла домой переодеться, оставить аттестат дома и пойти гулять с классом. А мама с папой мне подарили одну золотую сережку, которую купили у бабуси, которой нечего было есть. Они ей купили три пакета "майки": круп, консервов пять мяса, пять рыбы и овощей, картошки, морковки и капусты. Родители умерли, а я до сих пор ношу эту сережку.

В детстве, еще в дошкольном возрасте, мама за плохое поведение часто пугала меня тем, что отдаст меня в детский дом, если буду так себя вести. Несколько раз говорила: "Все, собирай вещи в детдом", — я плакала, просила прощения, обещала вести себя хорошо. И как-то на очередное требование собираться, я совершенно спокойно сложила немного вещей, подошла к маме и сказала: "Я собралась, можно ехать". Вот тут уже расплакалась мама и наконец перестала так жестоко прикалываться надо мной.