В конце 70-х я учился в 30-ой Ленинградской физматшколе, на Васильевском острове. По дороге домой, мы с друзьями обычно покупали мороженое (специально проверил, что пишется с одним "н", а то грамманаци затравят!) в ларьке у метро Василеостровская. Ленинградское мороженое тогда славилось разнообразием.

На городской математической олимпиаде, как-то даже дали задачу:

"Продолжить последовательность: 7,9, 11,13,15,19,22...". Ответ "28" никто не нашёл, потому как не ожидали, что в задаче были цены на мороженое.

Подходим мы как-то к ларьку, а там продаётся только один сорт: Сахарная трубочка, и почему-то за 20 копеек. На наше недоумение продавщица ответила:

"Хладокомбинат временно закрылся на ремонт. "

Меня такое объяснение вполне устроило, а вот мой друг Вадик заявил:

"Из этой страны пора валить! "

"Почему? "- изумились мы с продавщицей. "Завод скоро откроют и всё будет по-прежнему! "

"Завод не откроют никогда. Сейчас нет мороженого, потом не будет ни колбасы, ни сыра. И вообще жрать будет нечего! " — предсказал Вадик.

После этого, мы с ним целый час стояли в метро на Площади Восстания, где нам надо было ехать в разные стороны: ему на Чернышевскую, а мне на Ленинский проспект, и он меня убеждал:

"Ну ладно я, русский, но ты же еврей! Прилетаете в Вену, потом в Рим, а оттуда в Штаты со статусом беженца! "

Я был в шоке от открывшихся для меня неведомых мне до той поры возможностей и дома с порога заявил родителям:

"Значит так, собираем манатки и валим в Штаты! Вадик сказал, что здесь скоро будет нечего жрать! "

К моему удивлению родители восприняли это вполне серьёзно. Мама, инженер в проектном институте, сказала, что она комунистка и не переживёт партсобрания, которое её заклеймит. Папа, хотя и беспартийный, но работал учителем, и тоже с ужасом представлял педсовет по этому вопросу.

На меня эти аргументы особенного впечатления не произвели и тогда папа зашёл с козырей. Он решил бить врага его же оружием: "В Риме толпы людей месяцами сидят в лагере для беженцев и их там не кормят. "

Это меня убедило и отъезд был отложен больше, чем на десять лет. Вадик уехал в Калифорнию несколько раньше меня.

Лет пять назад.

Ренсбург, Германия, проходим Кильский канал. Пять утра, зябкое, пасмурное, туманное утро.

Лодка пришвартована к пирсу, прямо посреди города. Туман такой, что видно на пару метров вокруг, город только угадывается, скорее ощущается в этом тумане.

В кокпите сьежившись сидит Герик, бельгиец, закутанный в клетчатый шотландский плед и пьет горячий сладкий чай из огромной кружки, обхватив ее обеими руками. Герик обошел все моря мира с экипажами со всех континентов и говорит на всех известных языках.

Снизу открывается дверь и появляется Алекс. Ему плохо, на лице у него отвращение ко всему живому. Он смотрит вокруг и отвращение становится все сильнее.

Он видит меня, затем Герика, его кружку и длинный нос.

Герик поднимает глаза и с непередаваевым ливановским голосом и интонацией:

— Горячий чаек, СашО! о[фиг]ительная вещь!

Смеялись так, что перебудили чаек и разогнали туман.

Знакомая (художник) работала в одной конторе вебдизайнером и рассказывала про свой коллектив: “У меня два начальника: один, вроде, вежливый такой, а хам, а другой хамло, конечно, но такой обаятельный”. Я удивляюсь: “Разве так бывает? ”.

А она: “Да запросто! Вот первый подойдет, встанет за спиной и смотрит и смотрит. А потом выдаст что-нибудь типа. Д-а-а-а, к сожалению, композиция не состоялась... И после такой фразы просто руки опускаются.

А второй проходит мимо, притормозит и с ходу: “Вот это говно совсем убери, эту хрень подвинь ближе к центру, а так НОРМАЛЬНО, слушай, растешь! ” И сразу совсем другое настроение.

Братья-славяне

В конце 2000-х оказался впервые в знаменитых Карловых Варах, в одном из санаториев. Никогда ранее ни в Чехословакии, ни в том, что из нее получилось, не был, с историей, языками региона знаком не был. И, уже добираясь туда, подумал, а не хило бы было познакомиться при случае. Похлебав из разных целебных источников

У хорошего знакомого родня живет где-то в Бельгии. Один из тамошних сыновей работает в конторе, которая занимается тестированием аппаратуры — тряска, термирование и др. И вот испытывали какой-то электроблок при -70 по Цельсию. И этот сынуля решил проверить рассказ Джека Лондона, в котором главный герой плевал на морозе при минус 56 градусов, и слюна не только превращалась в ледышку, но и взрывалась в воздухе. Похоже камера была достаточно большой и этот сын, одевшись в теплое зашел в камеру. Дождался пока температура опустится снова до минус 70 и стал капать из большого шприца в тазик на полу.

Итог — Джек Лондон обманщик — капля не только не взрывалась, но и не превращалась в лед и падала в тазик в жидком состоянии даже при минус 70 градусов.

Я предложил знакомому написать опровержение в прессу об этом обмане...