В незапамятные годы я поехал в Гарлем, куда Лондонский театр Ее Величества привез пьесу "Дети полуночи" по книге Салмана Рушди. Это был мой первый в жизни визит в Гарлем. И это было как полет на другую планету. Все было иным.

После шока от знакомства с Гарлемом мне потребовалось несколько минут (уже в зале, в кресле), чтобы переключиться на театр.

Но переключился я мгновенно. Потому что пьеса была ошарашивающе гениальной. Ведь чего там стоило одно начало? Занавес открывается, и зритель (я) видит палату родильного дома. Двенадцать кроватей, на них лежит двенадцать рожающих женщин. Причем, с широко раздвинутыми в зал ногами. И они истово орут в двенадцать глоток! Аааа, Аааа, Аааа! На 100 децибел! Такое начало сразу ошарашивает. Как картинкой, так и звуковым сопровождением. В первую же секунду действия тебе бьют по ушам с неимоверной силой.

Есть такое выражение "режиссерская находка". Его любят употреблять те, кто выпендривается. Ничего не понимает в кино и театре, но хочет произнести какой-нибудь замысловатый термин и "сделать вид". В принципе, я и сам из таких. Поэтому я вам скажу, что там каждые три минуты какая-нибудь режиссерская находка. Смотришь, и каждые три минуты поражаешься. Нет, ну надо же!

Об одной такой находке я и хочу рассказать. По ходу действия одна из этих "детей полуночи" (родившихся одновременно в той самой палате, причем в день, когда Индия объявила о независимости) приезжает в Пакистан. Она хочет вызволить из тюрьмы своего "брата полуночи", которого там арестовала пакистанская хунта. А она, эта девушка, тем временем уже стала знаменитой певицей и актрисой. Поэтому генералы, правители Пакистана, ее принимают. И она им поет, и ее пение производит на генералов такое сильное впечатление, что они мгновенно отпускают узника.

Теперь, представьте себе, что вы режиссер театра Ее Величества. И если она у вас споет наигранную индийскую песенку, то это будет неубедительно. Вы же видели эти песенки в индийских фильмах. Зачем они свои песенки суют в каждый фильм?

И тогда вы, режиссер татра Ее Величества, придумываете трюк. Вначале она, одетая в сари, действительно начинает индийскую песенку. Но потом свет гаснет буквально на 5 секунд, а когда он вновь загорается, она уже одета в платье Мерлин Монро. Бесстыдно открытое, в блестках. Узнаваемое. И она поет американскую "Хэлло, Долли". Нет, ну тут все ясно. Понятно, что так впечатлило генералов. Они начинают с улыбками хлопать и пританцовывать. А в конце свет опять гаснет на 5 секунд, и потом она опять в сари, и она заканчивает последний куплет уже опять индийской песенки. Отлично придумано!

Я этот педагогический прием применяю, когда преподаю теорию вероятностей. Там же какие задачи? Му наугад выбираем шар из 20 черных и 10 белых. И кладем его в корзину. И так 8 раз. Вопрос: какова вероятность, что в корзине будет 5 черных и 3 белых шара? Если такую задачу задать студентам в классе, им будет скучно. Они сидят, не решают, смотрят в окно. Ждут, когда я им решу.

Тогда я меняю задачу. 20 мальчиков и 10 девочек приезжают в Хогвартс. И 8 из них принимают в Гриффендорф. Какова вероятность, что в Гриффендорф примут 5 мальчиков и 3 девочки?

При такой формулировке все засучивают рукава и начинают строчить формулы. Решают. В окно уже не глазеют.

Одним словом, театральное искусство, как мы видим, может быть довольно полезним для преподавания теории вероятностей.

Учился я в Химическом Техникуме. Там был кабинет немецкого языка, оборудованный столами и стульями. Стулья попарно были сбиты жердями. Наверное для того, чтобы не утаскивали в другие кабинеты.

Я со своим приятелем Игорем сидел непосредственно перед преподавательницей. Однажды мы заметили, что у правого стула (под Игорем) отломана правая передняя ножка. Сидеть на такой раненой паре стульев можно было только вместе. Если вставал Игорь, то всё было нормально. А если вставал я, то был цирк: равновесие нарушалось. Игорь съезжал под стол, зацепив его челюстью. А я получал спинкой своего стула по затылку и падал "фейсом об тэйбл". Это происходило при каждом обращении преподавателя. Мне разрешили при этом не вставать, но я добросовестно "забывал" это делать, ко всеобщему удовольствию.

Эх, детство! Никак его не вернуть...

Общаюсь со студентами факультета, некогда ну уж очень рекламируемым бывшим президентом.

— Ну и где же вы собираетесь работать?

Действительно, в родном городе, некогда бывшем центре электронной промышленности, банкротится один завод за другим.

— Так у нас куча КБ открывается.

Долго не мог понять, что мне за аргумент выдали. Уж извините молодежь, но у меня аббревиатура КБ — это конструкторское бюро.

Понял, что достиг успеха, когда препод позвонил мне в 11 утра, извинился, что разбудил, поинтересовался, пойду ли я на пары, а потом попросил прийти на кафедру, если будет свободное время, чтобы помочь в решении какого-то нереально важного вопроса. А 4 года назад на первом курсе он называл меня бездарностью и интересовался, когда меня отчислят.

Помню, нас, студентов, отправили на помощь овощной базе. Была такая практика в советское время!

На этой базе была огромная пустая дубовая бочка, врытая в землю. Метра три в диаметре и такой же примерно глубины.

Мне выдали резиновые сапоги, какой-то прорезиненный плащ с капюшоном и спустили по лестнице на дно этой бочки, дав в руки ведро с солью.

Наши девочки-студентки на краю бочки чистили и шинковали капусту, терли морковку и сбрасывали все это в бочку.

Я же ходил кругами в бочке, топтал капусту ногами и посыпал все это солью, как сеятель на золотой монете. Когда соль кончалась, мне опускали новое ведро с солью.

Так я за рабочую смену "дотоптался" до верхнего края бочки и без лестницы вылез из нее, перешагнув через край. Бочку накрыли крышкой и придавили грузом – гнетом.

Мне эта бочка потом являлась в ночных кошмарах. Снилось мне, что я не успеваю затаптывать падающую капусту, она меня заваливает полностью, и меня заквашивают вместе с капустой.