Жили-были дед и бабка в обычной городской квартире. Дед вывихнул ногу, неудачно очень, два месяца дома просидел, а врачи еще три обещали. Но для деда самое обидное было то, что бабка учинила ему сухой закон. Он уж по всякому ее уговаривал, но та ни в какую, пива даже не покупала.

И решил дед, раз нельзя добыть готовый продукт, его надо изготовить, благо не бозон Хиггса, коллайдер строить не придется, и взялся за изготовление браги. Но и бабка славилась не глупостью, а прозорливостью, поэтому такой необходимый для брожения продукт как сахар был под особым контролем. Но дед все же оказался ловчей, и через неделю у него уже было нужных полкило.

А вот с дрожжами ситуация была безвыходная, бабка хоть и пекла каждую неделю пироги, дома никаких запасов не держала. Покупала исключительно перед готовкой пакетик сухих порошкообразных дрожжей и сразу все пускала в дело. Дед однажды даже оказался в нужный момент в нужном месте, когда бабка засыпала их в тесто, хотел дунуть тихонько, а потом с полу собрать, особо много ведь не надо, но в этот раз ловчей оказалась бабка.

Жаль было деду, но пришлось на браговарение крест поставить.

Зная, что женщины старея телом, душой не стареют, решил старый хрыч на романтических чувствах своей благоверной, как в молодости, сыграть.

Бабка как раз пироги пекла. Заковылял дедуля на кухню и давай стихи собственного сочинения о любви ей шпарить. С интонаций, с паузами, со слезой и дрожью в голосе, в нужные моменты. Кончались они, естественно, довольно прозаично, так: Ты – свет, ты — звезды, ты — мечта, ты – дива.

Купи за это мне полтарашку пива.

Бабка, конечно, млела от удовольствия, но в ответ, все равно, показывала только фигу.

Закончив с пирогами, она из остатков теста сделала маленький каравай, сунула в духовку, и, собираясь в магазин, сказала совсем печальному деду, чтоб тот не забыл его вытащить минут через двадцать.

Вернувшись, минут через сорок, она накрыла на стол и позвала супруга. А тот есть отказался, сказав, что когда достал готовый каравайчик, он настолько показался ему аппетитным, что он его съел и теперь сыт.

Следующие три дня были очень спокойными. А на четвертый, бабка вдруг заметила, что дед под хмельком. Но дед умудрился отмазаться. А через день все повторилось. И бабка, включив Шерлок Холмса, принялась изучать сусеки. И нашла бражку.

Откуда взялось сырье? Когда бабка ушла в магазин, оставив в плите каравай, дед допекать его не стал, а быстренько вытащил. В готовом хлебе, как все знают, живых дрожжей нет – гибнут из-за высокой температуры. А каравай, по большей части, был еще сырым. Достав из него все сырое тесто, дед смешал его с водичкой, добавил сахарку и убрал в укромное место. Через три дня продукт был готов и стал употребляться по назначению.

Самая смешная история была у нас на позапрошлое 1 апреля, когда Ан-24, летящий в Новый Уренгой, начал выруливать на полосу. Стюардесса начала обращение к пассажирам, типа "наш самолет — туда-сюда — в Новый Уренгой, желаем того-сего". В этот момент из переднего багажника высовывается штурман и говорит:

— Ты что, милая, с глузду съехала? Кончай шутить — какой Новый Уренгой, мы ж в Уфу летим!

— Какая Уфа, Вася, Уренгой!

— Да какой, к дьяволу, Уренгой!? Ты на какой самолёт-то села? Народ! (это пассажирам) Куда летите-то?

Народ, дружно:

— В Новый Уренгой!

— Билеты покажите! — требует штурман

Народ показал.

Штурман озадаченно обращается внутрь кабины:

— Ребята, Уфе отбой, народ Уренгой требует!

Через секунду поворачивается в салон:

— Народ, всё-таки придётся в Уфу лететь, на Уренгой у нас карты нет.

Народ волнуется, стюардесса чуть не в слёзы. Тут штурман объявляет о розыгрыше.

По возвращении из Уренгоя его ждало увольнение, а КВСа строгое взыскание.

Когда сыну исполнилось полтора года, я отказалась от коляски. Тяжело всюду ее возить, то пандуса нет, то двери узкие, то проходы, да и сама она тяжёлая. Ребенок много ходил, и уже в этом возрасте выдерживал по пять часов неспешной прогулки, изредка переползая на шею.

Когда сыну исполнилось два с половиной, я с ним ходила в дачный магазин — 3.5 км в одну сторону. Делали пару раз остановки по пять минут. Он никогда не жаловался, не хныкал. Соседи удивлялись, они и сами бы с трудом прошли тот маршрут, постоянные спуски и подъемы.

Прошел год. Сыну уже было три с половиной. Возвращаемся как-то из магазина, а он говорит:

— Мам, я устал.

— Как же так? Ты же маленький спокойно ходил и не уставал?

Тут он посмотрел на меня многозначительно: "Да я говорить не мог".

Я сейчас (30.08.10 06:30) вернулся с подругой из Петербурга, и с нами произошла такая история.

Преамбула, как здесь принято.

Она в начале августа купила термос для поездок и поехала с ним в Питер на неделю. Одна. Потом в Москве из него тоже чай пила. В общем, она пользовалась этим термосом уже целый месяц. А сейчас, 28 августа, мы с ней на выходные снова в Питер поехали.

Собственно, история.

Сидим мы в гостиничном номере и пьем чай из этого термоса. А поскольку заварочного чайника не было, то она чай не заваривала, а запихнула пакетики и лимон прямо в термос. И время от времени их вынимает ложкой, мешает и запихивает обратно.

Чай вроде нормальный, я никакого подвоха не замечал, а она мешает ложкой в термосе, и вдруг цепляет нечто — явно не чайный пакетик и не лимон.

Потянула за край, и вытянула ИНСТРУКЦИЮ ПО ПОЛЬЗОВАНИЮ ТЕРМОСОМ.

Рассказал человек, который 17 лет просидел в сталинских лагерях по политической статье.

Когда в 1953 его освободили, блатные сделали ему прощальный подарок — финку. Он им говорит:

— Ребята, спасибо, но зачем мне нож? Вы же меня знаете, я с ножом не хожу.

А они ему:

— Все правильно. Ты сейчас на Колыме живешь, зачем тебе нож? А завтра ты в Москву уезжаешь, там без ножа шагу ступить нельзя.