После инсульта маму парализовало, и она лежала три года. Бросив всё, отец ухаживал за мамой и днём, и ночью. Мама умерла у нас на руках, не приходя в сознание. Отца парализовало через три месяца. Десять дней в реанимации, и его тоже не стало. Я сидела ночами в машине во время реанимации и чувствовала запах медицинского спирта и лекарств. Мне казалось, что это папа рядом со мной.

Прошло шесть лет, и боль не утихает, она даже не притупилась. Спокойно и без слёз я не могу говорить о родителях, очень скучаю.

Поехала на МРТ, в очереди разговорилась с женщиной. Она живёт в поселке, где в домах нет воды, свет с перебоями. Дороги там нет — ни рейсовые, ни скорая, ни продуктовая с газовыми машинами не сунутся даже. Магазина там нет. За едой гоняют на электричке. Когда человек умирает, ему надо свидетельство о смерти оформить, а для этого нужна справка из морга. Родные раньше ездили с трупами в электричках и несли их до морга.

В детстве думала, что слово "ухажер" образовано от слов "уши" и "жрать". Когда у моей сестры, по словам отца, появился "ухажер", я слёзно просила ее не гулять с ним, чтобы он ей уши не съел. Истинный смысл этого слова поняла лет в 12. И сейчас, когда я прихожу от своего парня, сестра первым делом спрашивает, целы ли мои уши.

После пятого курса я проходила практику в хирургическом отделении. Зависала там сутками, чтобы часы не терять, а утром из больницы бежала на работу — сутки на скорой помощи. Дома почти не была. Устала от подножного корма и попросила маму передать чего-нибудь домашнего. Прихожу на станцию, а там уже ждёт меня бригада с посылочкой от мамы. В контейнере картошека, как я люблю, и курица без костей и кожи. Ерунда, казалось бы, но столько заботы было во всём этом. И кто-то из коллег сказал:

— Как мама тебя любит!

— Знаю, — ответила я.

Больше никто не сможет заботиться обо мне так, как она. Она научила меня любви и нежности, и я передам эту любовь своим детям.