я в первую в жизнизагранкомандировку в Хельсинки. Конечно, все делалось, как положено, впоследний момент, а потому в последний перед отъездом вечер не было ниединой свободной минутки. Мы с моим возлюбленным колесили по городувзад-вперед сначала, чтобы забрать кое-какие бумаги из моего офиса, потом, чтобы забрать визу, потом, чтобы получить командировочные, потом, чтобы обменять эти самые командировочные на финские марки (апоскольку сумма была довольно большая — подержанный автомобиль можнобыло купить легко, — в обменниках разводили руками и говорили, чтотакой суммой они не располагают), потом, уже под завязку, поехали кмоему боссу, дабы получить последние ЦУ... Около одиннадцати меня, обессилевшую, друг привозит, наконец, домой. Меня встречают мама иотчим, который явился несколько подогретым с какого-то банкета, и онипредлагают, ессно, выпить за отъезд. Я, есссно, не отказываюсь, с чегобы вдруг, это завсегда пожалуйста. Выпиваем мы водочки, я расслабляюсьпосле бешеного дня... Сижу это я в кресле, болтаю ногой, поигрываюсигаретой, такая крутая вся, независимая, сигарета длиннющая, коготкивишневым наманикюрены, дым, значит пускаю. И тут... я ЧИХАЮ... И, судовольствием чихнув, и поболтав головой, чувствую, что что-то у меняпроизошло неправильно. Смотрю я себе в ладошку, которой, каквоспитанная девочка, прикрывала рот, и — о ужас! — вижу на нейкрасивый и аккуратный собственный ЗУБ! (8-0!)

Здесь надо сделать отступление. Дело в том, что за несколько летдо того с моим зубом номер четыре приключилась скверная история, и япреждевременно лишилась оного. Не пожелав связываться с "мостами" иимплантантами по некоторым причинам, я согласилась на ноу-хау, предложенное мне одной крутой в то время в Питере медицинской фирмой, где работал мой бывший муженек, а именно: был изготовлен искусственныйзуб с "крылышками" (во-во, точно как в рекламе), посредством коих онизнутри прилеплялся на соседние зубы. Периодически он отклеивался, и ябежала к стоматологу, чтобы присобачить его обратно.

Вижу я, значит, его на своей ладони, нервное перенапряжение, виднозаявляет о себе, и я принимаюсь горько рыдать. Крутоту мою сдувает, как ветром. Папашка при этом сползает с дивана на пол в истерике, поего щекам катятся крупные слезы, он указывает на меня пальцем ипытается что-то произнести, маман недоуменно пялится на нас, т. к. невидит, что у меня там зажато в ладошке, а я реву, как белуга. Командировка под угрозой срыва. Женщины меня поймут: я могла поехатьтуда без чего угодно — без паспорта, без денег, без визы, без трусов,- но я не могла поехать туда БЕЗ ЗУБА!!! Кроме того, если у кого, может, четверку и не видать, то у меня зубы крупные, белые, рот тожекрупный, четко очерченный, так что улыбка "а-ля голливуд" (а человекя, вообще, весьма смешливый), поэтому у меня было не так многовариантов: приклеить его обратно и ехать; ехать, но не улыбаться и неразговаривать вообще; не ехать вовсе. Автобус мой отходил в 8.00следующего утра. Время текущее — около 00.00. И тут моясообразительная мама подсовывает мне какую-то газетенку с рекламойкруглосуточной стоматологической помощи. Я, захлебываясь, звоню туда, и там, естественно, начинается веселье: "Как это понимать -отклеился?.. Га-га-га!.. Да чего вы рыдаете, приезжайте завтра сутречка, все прилепим обратно... Завтра уже не надо? Ну хрен с вами, езжайте сейчас..."

Кладу я свою драгоценность в спичечный коробок, утирая между деломсопли, и мы катимся. Ну, дальше ничего особенного не было. Если несчитать того, что порядком "вдетый" папа, обычно человек чрезвычайноответственный, ни в какую не соглашался отдать матери баранку, и ехалисключительно на красный на своем крутейшем автомобиле, веселясь приэтом, как младенец, а я думала, что на этот раз я, пожалуй, не попадув Хельсинки, и что теперь я вообще вряд ли туда попаду. Но все-такихудо-бедно мы доехали; угорающие надо мной дантисты усадили меня вкресло и, похихикивая, принялись за работу, а через каждые две минутыв дверь с любопытством заглядывал папашка, снова заливался счастливымсмехом и быстро-быстро исчезал, чем приводил меня в полноенеистовство. Содрали с меня в тот раз около 200 тысяч, по тем временам- чистый грабеж. Но зато эта сумма давала мне нечто неизмеримобольшее, — она возвращала мне былую самоуверенность, которой ялишилась, потеряв свой драгоценный клык, — куда уж там без зубовпальцы гнуть! Так что на следующий день после полудня я уже вовсюдемонстрировала свой "голливуд" финским коллегам, встречающим меня натерминале. Хэппи-энд.

Всегда бы так.