Мне всегда доставляет удовольствие наблюдать за одной моей знакомой — назову ее АннойВасильевной. Женщина погружена в бизнес по самые уши. Радости жизни ей недоступны. Она привыклаработать как ломовая лошадь. Отсюда проблемы: командирский голос она сохраняет даже дома.
Когда набирается куча проблем, она звонит мне по телефону и жалуется. Мы любим потр@хать другдруга душевным разговором.
Впрочем, однажды нам удалось ее вытащить отдохнуть. Первые три дня Анна Васильевна нежилась убассейна и молчала, что было на нее совершенно не похоже. На четвертый день она усталаотдыхать.
— Ну, как там у меня на работе? — нервничала она.
Я прочитал ей лекцию о том, что работа не волк, и что за неделю ее отсутствия фирма вряд лиуспеет разориться. Если конечно очень не постараться.
— Выпей рюмочку. Расслабься. Можно и пошалить. Все равно нас здесь никто не знает!
Честно говоря, я мало надеялся на свой курс лекций, однако к моему удивлению семена соблазнапали на благодатную почву и дали обильный урожай:
На следующий день, придя с пляжа, Анна Васильевна решила выпить. Вообще- то она не пьет. Атут как нашло. Так или иначе, Анна Васильевна обнаружила у себя в номере полбутылки водкиКристалл, которую я недопил накануне, будучи у нее в гостях.
Водку она приговорила минут за 10, не закусывая, и не опьянела. Чему несказанно изумилась. Потом ей захотелось вина.
К сожалению, я не знал об этих событиях, которые разворачивались в соседнем номере. Япринимал душ. Анна Васильевна, завернув свою аппетитную фигуру в микроскопическое махровоеполотенце нежно — голубого цвета, вышла в коридор и постучала в мою дверь. У меня шумела вода, и я ничего не слышал. Тогда она постучала еще. Погромче. На грохот прибежала горничная -арабка, которая прибиралась где - то поблизости.
— Мсье ин душ, — интимно объяснила горничная.
Анна Васильевна не владела ни одним европейским языком, кроме русского.
— Да, блин, я сама слышу, что он ин душ! — возмутилась Анна Васильевна, — я выпить хочу, а этотболван плещется как бегемот и ни черта не слышит!
Не знаю, что подумала горничная после столь пылкой тирады. Может, что эта полная русская ледиспешит на свидание а, может, только что вышла от мсье и захлопнула за собой дверь, во всякомслучае, без лишних рассуждений горничная вынула запасную связку ключей и распахнула дверь.
Теперь представьте: мне кажется, что я абсолютно один, и я выпархиваю из ванны. Без всего.
Ну, то есть абсолютно. А дверь нараспашку, на пороге стоят две эти дуры и молча смотрят наменя. Я выругался. Анна Васильевна взвизгнула и, схватив со стола бутылку сухого вина, выскочила прочь. К сожалению, это было только начало вечера релаксации нашей бизнесменши.
Когда я пришел в себя от бесцеремонного вторжения, то решил заглянуть в соседний номер. Игралмагнитофон. Танюха Овсиенко пела про розовое море и синее побережье. Анна Васильевна, допивбутылку сухого, танцевала на балконе, забравшись на легкий столик. Ее соседка, лежа на кровати, угорала от смеха. Я отпустил комплимент. Что- то вроде того, что она, наконец- то прислушаласьк моему совету и решила расслабиться по полной программе.
Оценив мою похвалу, Анна Васильевна заплясала на столике пуще прежнего. В этот момент подбалконом проходили две супружеские пары из Костомукши. Привлеченные звуками родной попсы, ониостановились и подняли глаза. В этот момент Анна Васильевна исполнила какой- то особенносложный пируэт и полотенце, скрывавшее ее бюст и бедра, красиво соскользнуло на пол. Мужики подбалконом ахнули, а их жены, схватив супругов за руки, потащили их от греха подальше.
Вечером того же дня мы сидели в холле отеля и грустили. Мимо нас продефилировали те самыесупружеские пары из Костомукши. Анна Васильевна вздохнула.
— Ты чего?
— Влад, ты видел, КАК они на меня посмотрели? Как на последнюю [м]лядь! Я так счастлива!
