Так вот было это ещё в те времена когда генералы баловались идей стрлять из пушек ядерными снарядами. В дивизии где служил Энди два танка были преднозначены для таких целей. Энди как сержант с высшим образованием был в тот момент на офицерской должности.

В один прекрасный день начальство обрадовало, Эди сказав что он только что вызвался добровольцем отвезти в верхний штаб ведомость наличия ядерных снарядов. В общем приковали ему к руке чеоданчик Посадили в Джип и в сопровождении охранника и водилы отправили выполнять задание. Через некоторое время возникла необходимость залить бензин в машину, и отлить жидкость у экипажа.

В общем заехали они на бензо-колонку. Водила остался в Джипе ждать пока заправят ( этом дуратском штате самому запровлятся нельзя это должен делать заправщик), а Энди с охранником двинул в сортир. По выходу из сортира Энди услышал у себя за спиной вопрос: Сэр у вас есть разрешение на оружие? он повернулся и увидел двух ментов с револьверами (75-77год) в руках. Причём стволы были направлены на него. В общем картина маслом.

С однй тороны менты с револьверами. С другой стороны Эдни с ядерным чемоданом, и 1911м, а также охраник с автоматом. Ну а посередине покупатели. Потом чтобы не начинать бои местного значения между полицией штата и армией США, путём переговоров было договорено что каждый на своей машине проедет в полицейский учаток и там разберуся. В участке Эди обяснили, что его армейская форма всем по х[рене] и что кроме полицейских никто в штате без специльного рарешения оружия носить не могжет. В общем

Эди и его сопровождающим было сказано что они арестоваы, предложено сдать оружие и чемоданчик. В общем опять, менты за револьверы, Энди за

1911, а охранник и водила за автоматы. В конце концов Эди заявил что ему ндо позванить комдованию чтобы доложится, что он убывает под арест.

Ментам эта идея понравилсь больше чем пересрелка, и ему дали телефон.

Дежурный по штабу которому Энди обрисовал ситуацию, сначала спросил сколько он выпил? Потом поинтересовался что он курил, колол живал или нюхал за последние пару часов. Убедившсь что эта не шутка и не бред вызвал к телефону начальника участка, и вежливо попросил его подождать 5 минут. Через 2е минуты в участок позванил глвный мент штата, и в панике про-орал капитану участка. Что вся американская армия только что, обявила войну полиции штата. И что, целая броне-копытная дивизия поднимается по тревоге чтобы высвободить из плена сержанта двух рядовых и чемоданчик. После этого менты конечно отпустии, Энди и его команду, а в качестве извенения выдали им на прощание тикет за парковку в неполженом месте, так как джип запоркавали на стоянке для полицейских.

Вот это действительно дурдом.

Он записывает данные в специальный журнал, открывает шлагбаум — и езжай себе дальше.

И вот однажды проезжаю я мимо такой вот будки. Со мной в машине трое моих коллег-израильтян. Все трое — средних лет мужики с ничем не примечательной среднеевропейской внешностью. Я, как единственный русскоговорящий в этой компании, беру четыре паспорта и иду к будке.

В будке сидит молодой туркмен. Берет он у меня паспорта и открывает первый из них. Первым оказался мой паспорт. Он записывает мою фамилию, имя, гражданство, доходит до графы “национальность” (на хрена она им, спрашивается?) и говорит:

— Насыаналнаст хто?

Я пожал плечами.

— Еврей, — говорю.

Он это записал и открыл второй паспорт. Дойдя до национальности, он опять задал тот же вопрос:

— Насыаналнаст хто?

Вот, думаю, деревянный! Ну кем по национальности может быть гражданин

Израиля? И, даже не пытаясь подавить в себе нарастающее раздражение, заявляю:

— [мав]р, мля!

И тут же мои глаза самым натуральным образом лезут на лоб. Потому как я вижу, что это чудо природы ничтоже сумняшеся записывает в журнал:

“негр”. И открывает третий паспорт.

Ну, думаю, если он и сейчас спросит “Насыаналнаст хто? ”, отвечу ему что-нибудь типа “Конь в пальто! ” Посмотрим, что он тогда запишет…

Он сидит и пишет, а я с нетерпением жду вопроса.

И он-таки задал вопрос. Но какой! Как говорит Задорнов, сделайте глубокий вдох, сейчас начнется.

Дойдя до графы “национальность”, он посмотрел на меня и вопросил:

— ЕВРЕЙ ИЛИ [мав]р?

Все. Полный урюк. Кони в бубликах. Мое раздражение мгновенно прошло и сменилось острым желанием порезвиться.

— Ни то, ни другое, — говорю. — Он по национальности дрыл.

На лице у погранца отразилось некоторое подобие работы мысли. Нет, он не понял, что его разыгрывают. Он просто решил расширить свой кругозор.

— Дрыл? — спросил он. — А что это, а?

— Это, — говорю, — у нас в Израиле такое национальное меньшинство есть.

Дрылы. Они все шибко умные, в основном начальниками работают. У нас в какую фирму ни зайдешь, начальники — одни дрылы! Мафия, понимаешь!

— Э-э, мафия. Понимаю, — заявил погранец и открыл четвертый паспорт.

Тут я уже не стал ждать никаких вопросов. Я взял инициативу в свои руки.

— А этот, — говорю, — по национальности гнява. Это тоже нацменьшинство.

Их во всем мире не больше тысячи осталось. Вымирающая нация. Охраняются государством.

— Э-э-э, слушай, а посмотреть на него можно, а? — попросил погранец.

— Смотри, — милостиво согласился я. — Вот он, на переднем сиденье сидит!

Солдатик вышел из будки и подошел к машине. Посмотрел, понимающе поцокал языком и сочувственно покачал головой. Ну еще бы! Не каждому в жизни выпадает такое счастье — своими глазами лицезреть настоящего, живого гняву! Их, гняв бедных, так мало осталось…

А теперь вообразите себе, что в результате всего этого безобразия в совершенно официальном документе под названием “Книга регистрации иностранных граждан” появилась следующая, поистине хватающая за душу, запись:

Алекс Бродский. Гражданство — Израиль, национальность — еврей.

Хаим Фишман. Гражданство — Израиль, национальность — [мав]р.

Моше Рубинштейн. Гражданство — Израиль, национальность — дрыл.

Шломо Гольдшмидт. Гражданство — Израиль, национальность — гнява.

И под этой безумной бредятиной красуется подпись:

Начальник смены старший сержант Дурдыев.

Так и хочется приписать: национальность — пограничник.