Это было в августе 1966-го года.
Я только что с "серебряной" медалью окончил школу и поступил вне конкурса в тогда самый престижный технический ВУЗ — Смоленский филиал МЭИ (Московский Энергетический Институт). Зачислили меня в группу по специальности "промышленная электроника".
В день 1 сентября на общем собрании первокурсников администрация филиала объявила, что все "первачки" на следующий день будут отправлены в колхоз/совхоз для "оказания помощи родному сельскому хозяйству".
Бегом отправился в магазин, чтобы закупить съестное: несколько банок мясной тушёнки, сгущённое молоко и непременно не меньше килограмма обычных баранок.
На следующее утро нас автобусом привезли на ж/д вокзал и мы прибыли на станцию Дорогобуж (да, в то время этот районный центр так и назывался, хотя позднее ему вернули его истинное имя: "Сафоново") Там нас поджидала грузовая автомашина, на которой мы благополучно добрались до деревни Батищево. Разместили по крестьянским избам. Я с четырьмя друзьями-одноклассниками попал в одну хату.
На следующий день приступили к работе: надо было стоять на площадке картофелеуборочного комбайна, на котором непрерывно двигалась широкая лента с выкопанными корнеплодами. Вручную перебирали плоды: удаляли испорченные, а также все зелёные "вершки". Порой попадались и камни, которые тоже выбрасывались.
Работали вроде часов пять — сейчас не помню точно. Но изрядно уставали и, приходя к вечеру на постой, принимали "по сто грамм" для профилактики всяческой простуды.
Однажды идём мы с поля домой и вдруг наш друг Валерий Кравченко прямо на поляне нашел целую плантацию каких-то грибов: ни белые, ни подосиновики, ни ещё какие-нибудь. Он нам объяснил, что эти симпатичные грибочки называются "шампиньоны", и что они вполне съедобны, особенно в поджаренном виде да ещё с картошечкой.
Немедленно перебрали собранный на "тихой охоте" урожай и всё это в русскую печь. А наша хозяйка аж побледнела, увидев, что мы собрались приготовить на ужин. Она буквально за причитала:
— Ай я! Ребятки, дорогие, не надо их кушать: их ДАЖЕ коровы не ядут!
После этих слов мы притихли и предложили начать "дегустацию" жаркого автору идеи — Валерию. Он не стесняясь приступил к трапезе, после чего присоединились и остальные.
Вот так нам удалось развеять миф о "несъедобных грибочках".
2 Aug 2025 | Артем ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() |
- вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
История была, когда я ещё была маленькой (10 лет) и училась в школе. Идёт урок русского языка, тема: диктант. Преподавательница диктует предложение: "Птицы остановились передохнУть на озере". Я в тишине (слышен только шелест ручек по бумаге) тихооонечько повторяю за ней: "Птицы остановились передОхнуть на озере". Ржал весь класс.
Ленинград, ранняя весна 1987 года. Курс обучения в институте закончился, мы получили темы для дипломных работ, и с головой бултыхнулись в работу. За спиной- пять лет строгого режима- работать и учиться одновременно довольно тяжело для неготовых к трудностям.
А диплом — красота. По КЗоТу студенту-дипломнику полагается
Дело происходит в конце советских лет. Педагогический техникум, соответственно контингент в основном женский. Перемена. Один из немногочисленных юношей, по имени Вадик, собрал вокруг себя кружок увлечённых его красноречием однокурсниц, они смеются его шуткам, а он купается в их внимании. И вдруг замечает спокойно сидящую на танкетке девушку класса "серая мышь", полностью погруженную в конспект.
Вадик думает, вероятно, что это непорядок, и внимание девушек должно принадлежать именно ему. Впрочем, возможно, у него другие побудительные мотивы. Но так или иначе, он подходит к серой мыши и произносит:
— Что задумалась, дивчина,
Что повесила свой нос?
Иль увидела кретина,
Иль прошиб тебя понос?
"Серая мышь" неспешно поднимает взгляд от конспекта и говорит:
— Вадик, вот насчёт кретина. Я его не просто увидела, я с ним сейчас разговариваю.
Повисает неловкое молчание, мышь возвращается к конспекту.
У меня знакомый студентом работал в Абердине, ему регулярно порывались дать [ман]дюлей, потому что английский от репетитора у него был прямо английский-английский, с каким-то еще элитарным акцентом и его регулярно принимали за бритиша. Отставали после русского мата.