скамейка в парке. Рядом стоял фонарь. Шнурки в моих ботинках были затолканы внутрь, и жутко кололи ногу, потому пришлось сесть и поправить их.

Я не знаю, как этому человеку удавалось идти за мной бесшумно по снегу. Факт остаётся фактом: рядом со скамьёй его не было.

Он ударил меня по лицу, так сильно, что в глазах потемнело. Ничего не слышно было из-за звона в ушах. Он стащил с меня рюкзак, бросил на землю. Заставил меня стать на колени и схватил за волосы.

"Сейчас ты мне отсосёшь, ясно? Будешь сопротивляться — ударю ещё", — кажется, так он мне сказал. Я не помню его голоса.

Пусть мне и было только двенадцать лет, я примерно представлял, что этот человек хочет от меня. Не помню откуда я узнал о ceксе, да и не важно это.

Я не думал о том, что "парень, сосущий у мужика — это неправильно", не думал о панике. Я думал о циркуле. Я, наверное, по обыкновению своему, бросил расстёгнутый пенал на форму, которую снял после тренировки — не помню точно.

Он снял штаны и стянул трусы. Сунул член мне в рот. Не помню, стоял у него или нет. Помню, что было невероятно противно, особенно когда он потянул меня за волосы, толкаясь глубже. Меня чуть не вырвало, но я продолжал упорно тянутся к рюкзаку. Мне очень повезло, что я, как обычно, не застегнул его до конца.

Я почти достал циркуль, когда этот человек снова ударил меня и потянул на себя, пытаясь заставить меня действовать. Меня снова чуть не вырвало, горло свело, и — это самое яркое воспоминание — этот человек заскулил, начал толкаться сильнее и быстрее.

Я наконец-то достал циркуль и всадил его в ногу, одновременно укусив за член, что есть силы. Он отшатнулся (было такое мерзкое хлюпанье) и ударил меня ногой по лицу. Я почему-то подхватил рюкзак и бросился бежать.

Дома никого не было. Мама с папой на концерте. Я заперся на все замки, задёрнул шторы (мы жили на первом этаже) и заперся в ванной. Я плакал и долго полоскал рот, смешивая с водой пасту. Если бы мыло не закончилось, я бы попытался вымыть себе рот.

Меня рвало... Когда тот человек напал на меня, я совсем не боялся: лишь мысль про циркуль пульсировала в голове. Видимо, шок. Я не помню, что было дальше. Мама говорит, что я жутко боялся папу и постоянно плакал.

Этого человека нашли и посадили.

А ведь нашлись люди, которые обвиняли меня в произошедшем. Мол, ты сам его спровоцировал. Ага. Двенадцатилетний пацан. Некоторые умудрялись с умным видом заявлять, что оральное изнасилование невозможно. И их было не переубедить. Беспечные идиоты.

Это первый раз, когда я полностью вспомнил, до последней запомнившейся детали, этот случай. Мне очень жаль, что я не забыл его полностью из-за шока. Видимо, я запомню его навсегда.