Птичка
Здесь я размещу вторую, завершающую историю про своего крестника от из истории Полюшко-Поле
Отмечали 23-е февраля.
Ко мне пришел мой школьный друг, папа того шестилетнего исполнителя "Полюшка" вместе с ним самим, моим крестником.
Хорошо и вкусно сидим на кухне, стукаясь рюмочками. Парня развлекает мой сын (старшеклассник на тот момент), в комнате играя с ним по приставке к телевизору.
После обсуждений всего по жизни вспоминаем мастера (работу выполнил на отлично) за его песенку и то, что за этим последовало. Ну и конечно зовем моего сына и маленького, сажаем за стол с чаем и тортом (маленький перебирается на мою коленку), и разговор продолжается уже на его темы.
Выясняется, что ему в детском саду дано задание выучить какой-нить стих и потом выразительно прочитать в группе (папа об этом ни сном, ни духом), а у него не получается. А не получается потому что стихов он не знает вообще, а тот, что выбрала мама, он не может выучить, поскольку читает пока слабо по слогам и даже не помнит о чем там. На слух стихотворение запомнить не может. Единственное, что он очень хорошо запомнил, это песенку мастера про Полюшко и по его убеждению он сможет ее спеть в дет-саду!
Мы вздохнули… Ну нельзя же мальчишке позволить исполнить песенку, полного содержания которой он не знает, слабо понимает о чём там и считает ее окончанием слова старого мастера. Надо было срочно что-то делать….
Меня осенило – я помню детский стишок, с первых дней моего сознания неизменно повторяемого моим папой при любом удобном случае. Он достаточно короткий, и в то же время очень содержательный. Некрасов написал.
— А давай выучим стих прямо сейчас? – предлагаю маленькому
— Точно! Дядя Саша научит стопудово! Давай! – поддерживает его папа.
Далее объясняю малышу, что для хорошего запоминания стиха, его надо себе представить. Поэтому будем просто инсценировать, без бумажки. Читать ничего не надо!
Последний довод пробудил в маленьком интерес, и он согласился.
Готовим сцену – посередине кухни ставим табурет, сыну кратко объясняю суть происходящего. Сын ржет, но соглашается и прячется в коридоре.
— Итак, ты будешь птичкой. Можешь изобразить птичку? – это я маленькому
— Могу
— Ну попробуй, покажи
Ребенок несколько теряется, но вспомнив наверно воробья, садится на корточки, поджимает ручки к груди и начинает подпрыгивать.
— Это генгуру! – безапелляционно комментирует папа, — Или динозавр! Не верю!
— Ты маленькая птичка, совсем маленькая, — подсказываю, — вставай на табуретку и присядь на ней, как на веточке.
— Воот, уже лучше! – подбадриваю
— Итак, первая строка: "Сидела птичка на лугу! " — декларирую
— Отлично! Верю! Ты птичка! Сиди ровно, а то с ветки свалишься – комментирует папа
— "Подкралась к ней корова. ", — сын появляется из коридора на четвереньках, почему то в моей ушанке, и выводя грозное "ммммуууУУУУУ! ", бросается на "птичку", пытаясь схватить ее руками
— ААА! – от неожиданности птичка слетает с табуретки на пол, табуретка с грохотом падает отлетает в корову, птичка забивается в угол.
— Стоп! Все по новой! Табуретку на место, Корова в коридор, птичка на ветку! Корова! Ты ПОДКРАЛАСЬ! Мычать не обязательно! Все готовы? Поехали! Дубль два! "Сидела птичка на лугу! "
— Не оборачивайся, ты просто сидишь на лугу. Смотри на меня, и перестань смеяться.
— "Подкралась к ней корова. "Корова! Да выруби ты свой мобильник! Потом перезвонишь! Крадись давай.
— А ты не оглядывайся! Ты ее не видишь!
— "Схватила птичку за ногУ! "
— ВАА! Больно!
— Ты чего делаешь?! Я ж говорю "схватила", а не кусила! Ну и что, что руками, так крокодилы кусаются и лошади, а ты сейчас КОРОВА! И не надо за ляжку, можно за пятку.
— Это плотоядная корова, гы-гы-гы
— Еще раз все по местам! Готовы? Поехали! Папа, читай ты!
— Сидела птичка на лугу! Подкралась к ней корова! Схватила птичку за ногу
— "Птичка! Будь здорова! "УРА! Получилось! Ну, теперь сам сможешь повторить? Не смейся, это серьезное дело.
— Смогу, только теперь ты будешь птичкой – маленький закатывался от смеха
— Легко! Занимай мое место.
Мы все поочередно были птичками и коровами. Но ребятенок выучил этот стишок.
Далее вспомнилась басня "Ворона и сыр". Разучивание шло по аналогии. С горем пополам выучили и ее. Посмеялись от души, до колик, попутно опустошив бутылки кто с лимонадом, кто покрепче, но сожрав весь сыр из холодильника.
***
Выступление ребятенка в дет-саду прошло на Ура!
Он не только рассказал перед группой сразу 2 стиха с выражением, но и продемонстрировал их смысл, действие, попросив табурет и помощи от воспитательницы и друзей.
Воспитательница конечно его похвалила, как и его маму лично, за блестящее выполнение задания!
Об этом мне рассказала его мама.
А сегодня ребятенок мне позвонил и пожаловался на то, что его чуть было не отшлепали дома.
Он очень гордился похвалой в дет-саду и мечтал продемонстрировать хоть один спектакль знакомым родителей. Ну что бы и они оценили, похвалили..
К ним в гости зашла близкая подруга мамы, тетя Тома, (молодящаяся одинокая особа, килограмм под 120, страшно комплексующая из-за своей внешности), которой было предложено сыграть корову в маленьком спектакле.
Обиделась.
?
История про голодных немцев на болоте и русскую смекалку напомнила.
Рассказал один фронтовик. К сожалению, уже покойный. Для удобства буду рассказывать за него от первого лица.
Что лучше, профессинальная армия или по призыву? В войну я насмотрелся, как молодые необстрелянные мальчишки гибли в первом же бою. Ходило даже такое поверье,
что если после первого боя уцелел, - то дальше уже долго воевать будешь.
Я войну начинал в составе сибирских дивизий. До того, как в конце осени 1941 года нас перебросили под Москву, мы четыре года на советско-китайской границе стояли. Практически ни одна ночь без стрельбы не обходилась. Японская разведка постоянно пакостила: то сено для лошадей подожгут, то часового обстреляют. Так что, за четыре года мы были уже все с боевым опытом. Некоторые ребята даже на звук или вспышку выстрела без промаха стреляли.
Запомнилась первая атака. Подтянулись мы на передовую. Короткий диалог наших командиров с местными обитателями окопов: "Ну, что держим оборону?". "Держим".
— Ну, а сейчас мы пойдем прогуляемся.
Далее команда по цепи: "Штыки примкнуть! " и неуставное "Пошли, ребята!"
Местные командиры за головы схватились: "Куда на пулеметы?!", "Без артподготовки!", "Да вас же всех положат!"
И только несколько минут спустя всем стало ясно. Мороз под пятьдесят градусов. Оружейные затворы не работают — смазку прихватило. Мы в полушубках, свеженькие, с трехлинейками, и злые, как черти. А немец мороженый, измотанный боями, и винтовка не у каждого. А с нестреляющими хоть с "машиненпистоле", хоть с пулеметом бросаться на штыки трехлинеек как-то не особенно сподручно.
Атака быстро переросла в побоище. Прав был Суворов: штык — молодец!
Соседи потом удивлялись: "Откуда этих собак привезли? У них даже потерь-то нет!"
Но потери, конечно, были.
Запомнился еще один бой. Участок фронта около километра. Нас сотни две стрелков с трехлинейками и несколько пулеметов. Все.
Что держаться до последнего — это понятно. Но как нам объяснили, погибнуть смертью храбрых права у нас тоже нет. Потому, что позади нас нет никого.
Почесал репу. В первую очередь выбивают пулеметчиков. Опытные солдаты даже старались подальше от них окапываться.
Пулемет "Максим" хоть и был сравнительно неплохим оружием — бил до двух километров, но для той войны уже устарел. Основными его недостатками были высокий профиль и малая подвижность на поле боя. Пришлось "усовершенствовать": убрал щиток, снял со станка.
Дальше вся технология выглядела так. Несешься с пулеметом по ходу сообщения, выбираешь место, бросаешь его на бруствер, даешь оередь в два десятка патронов, опять пулемет в охапку — и бегом вправо или влево по ходу сообщения. За тобой — второй номер с патронами, скачками. А на то место где ты только что был, уже мина идет. Стреляли немцы довольно точно: метр вправо — метр влево. В начале боя у нас еще и третий номер был, за водяное охлаждение отвечал. Но слегка замешкался парень.
"Максим" — вещь довольно тяжелая. Но в бою не чувствуешь. Не до этого.
Стрелять без станка тоже не просто. Но в умелых руках и бычий хвост — веревка. Да и не на два километра дистанция.
Вот так в русскую рулетку с немцами и играли целый день. Но рубеж все-таки удержали.
Проучившись до 7 класса в поселке геологоразведчиков на севере, я понял, что, если хочу поступить в нормальный ВУЗ, надо доучиваться в более продвинутом месте. По рекомендациям знакомых попробовал поступить в школу в Москве – и 1 сентября оказался учеником 9 класса физмат школы при МЭИ. Класс собирали с бору по сосенке, но за счет жестких
вступительных экзаменов и классных учителей народ подобрался очень неординарный и талантливый. Для меня, учившегося на севере в поселковой школе, все было внове – от свободной формы одежды до совершенно иного московского менталитета. Своим я не стал, но и чужим не был. Как самого длинного меня забрили на камчатку, на последнюю парту, а передо мной сидел Рома. Рома был очень неординарным и одаренным парнем. Первые несколько месяцев на той же физике он откровенно скучал: то, что я не успевал даже услышать до конца, чтобы потом уже понять, он знал на весьма хорошем уровне и регулярно спорил с нашим физиком, Борисом Лазаревичем, предлагая другие подходы в решении задач. Физик наш этому одновременно и радовался, и злился, тем более что многие другие ребята от Ромы не отставали. Пока я не вышел на проектную мощность по занятиям, чувствовал себя среди них полным идиотом. Фирменным приветствием физика при входе в класс было "Здравствуйте, мальчики, девочки и Рома!".
Чтобы мы совсем не свихнулись от физики и математики, к нам регулярно приглашали (а кто-то и сам приходил) различных интересных людей. Минимум раз в неделю у нас бывали артисты, читавшие разные произведения (именно тогда я впервые услышал "Царь-рыбу" Виктора Астафьева в гениальном моноспектакле, исполнявшемся у нас на уроке литературы), актеры, популяризаторы науки, ученые и т. д. Приходили даже специалисты с какого-то колбасного завода и рассказывали про особенности технологического процесса изготовления колбасы. Но больше всего нас удивило появление конкретного попа. Это был мужик лет сорока, очень плотный и весьма мускулистый, что чувствовалось даже из-под его рясы. Он полтора урока подряд рассказывал нам в библиотеке о Боге, религии в целом и христианстве в частности, рисовал на доске какие-то иерархические схемы соподчинения ангелов и прочих товарищей, объяснял, почему Бог не отрицает законы термодинамики и как это все можно спокойно совмещать в одной голове с материалистическим мировоззрением. Не все слушали попа внимательно, хотя верующие у нас в классе были. Когда нас отпустили на следующий урок (физику), Борис Лазаревич (Б. Л.), предвкушая свое господство над нашими головами следующие три урока, начал произносить свое традиционное: "Здравствуйте, мальчики, девочки и … А ГДЕ РОМА?!". Хм, Ромы не было. Выяснив, где у нас была встреча с попом (в библиотеке), туда был отправлен посыльный, а Б. Л. мерял шагами класс и не желал начинать урок без Ромы. Посыльный пропал, Б. Л. нервничал и был послан второй разведчик с наказом вернуться, даже если первое двое не найдутся. Но он не вернулся. Тогда Б. Л. приказал всем сидеть, а он скоро придет и займется нами вплотную. И пропал. Минут через 20 мы начали волноваться (до этого у нас в школе люди на уроках не пропадали) и человек 10 пошли на поиски. Спустившись на этаж ниже, мы увидели небольшую толпу перед дверью в библиотеку. В ней были наши потеряшки, включая Б. Л. , народ из других классов и двоих или троих учителей. Все они тихо толкались и пытались заглянуть в библиотеку. Мне с моим ростом было проще, я заглянул поверх голов. У доски стояли поп и Рома. Посередине доски была нарисована какая-то хреновина, а вокруг все было исписано формулами, причем местами интегралами, которые мы тогда только начали изучать. Поп, вдохновенно объясняя что-то Роме, как раз и покрывал ими пустой кусочек доски, а Рома пессимистически чесал подбородок и что-то возражал, отчего поп еще яростнее нападал на доску. Оба были покрыты меловой пылью, но на темной рясе попа она была видна гораздо ярче. Слышно их было плохо, и одна из наших учителей, историчка, спросила у Б. Л. , что там нарисовано на доске. Б. Л. погладил свою лысину и неуверенно сказал, что это похоже на принципиальную схему синхрофазотрона, но он ее в таком виде не очень понимает. В это время поп грохнул мелом об доску и вскричал: "Роман, но так невозможно это посчитать! Подумай еще! ", после чего пошел к выходу. Все расступились. Проходя мимо, разгоряченный поп кинул нам: "Рома молодец, толковый отрок растет, однако, Борис Лазаревич, не рановато ли вы им про холодный синтез рассказываете?! Извините, я опаздываю уже" — и унесся на выход. В библиотеку осмелился войти только Б. Л. , который подошел к Роме и попросил рассказать, что тут произошло. Рома начал объяснять, что он спросил после лекции, как религия относится к термоядерному синтезу, и тут оказалось, что поп – бывший выпускник МЭИ, ушедший после армии в священники. Он усердно познает и пропагандирует православие, но знания, полученные в институте, тоже никуда не делись, вот он и пытается совместить в себе два мировоззрения, а по термояду была его дипломная работа. Как их занесло в детали работы синхрофазотрона Рома не понял, но он не согласен с мнением попа вот в этом месте (Рома ткнул пальцем в доску), потому что тут можно решить по-другому. Рома взял мел и начал что-то писать, а Б. Л. обалдело на все это смотрел-смотрел, потом схватил мел и крикнув "Рома, ну это же не так! " рукавом очистил кусок доски и начал писать сам…
Мы поняли, что физики у нас сегодня не будет.
Б. Л. и Рома вернулись к концу второго урока, разгоряченные, но Б. Л. торжествующий, а Рома несколько огорченный, и Б. Л. для всех наставительно сказал: "Ребята, учите физику и математику, без них вас любой поп охмурить сможет!".