Жена и дети гостили на Украине, и было как-то чудно, что со мной такая штука случилась, а самые близкие ничего об этом не знают.

В приемном покое хирург подтвердил мой диагноз и велел сразу готовиться к операции.

Медсестра поинтересовалась, — есть ли у меня бритвенный станок, а то она принесет казенный многоразовый, чтобы я мог подготовить операционное поле. Предупредила, что в том станке стоит очень хорошее лезвие "Восток", которое она самолично поставила лет пять назад.

Отказавшись от халявы, я выбрил лобок и гениталии своим собственным инструментом.

В тот же день меня оперировали.

Наутро в палату зашел хирург, осмотрел шов, поинтересовался самочувствием.

Спросил его:

— А, в самом деле, аппендикс был воспаленный?

Врач закивал головой:

— Да, да! Такой уже ядреный был, налитой. Ещё чуть-чуть и мог лопнуть.

Позже я убедился, что так он отвечал всем своим пациентам, чтобы не терзались мыслью, что их зря порезали.

В восьмиместной палате нас было шестеро. Всем удалили аппендикс. Мы перезнакомились и обвыклись. Интересную закономерность заметили – если кто-нибудь начинал рассказывать анекдот, все подтягивали к животу правую ногу. Чтобы было не так больно смеяться.

В палату зашел парень лет двадцати. Поглядев на него, я подумал, что так, должно быть, одеваются сельские хлопцы, когда хотят выглядеть "по-городскому".

Оглядел нас, заговорил:

— Здорово, мужики! Как дела? Не тушуйтесь, все путем будет! Тут как? Аппендициты умеют удалять? Не ссыте, все будет ништяк!

Мы, удивленные его напором и непонятной многословностью, молчали.

В палату зашла медсестра. Показала ему свободную койку, тумбочку, предложила переодеться. Спросила — есть ли у него бритвенный станок. Узнав, что нет, сказала, что сейчас принесет.

Парень, пощупав на скуле трехдневную щетину, продолжил свою речь.

Теперь я понимаю, что он просто глушил свой страх перед операцией, а тогда его говорливость казалась раздражительно неуместной.

Медсестра принесла старенький бритвенный станок, который уже многие годы использовался незапасливыми больными для эпилирования операционного поля.

Вот — сказала она – побрейтесь.

Парень снова потрогал щетину на лице и удивленно поблагодарил.

Медсестра улыбнулась, и выходя, сказала в пространство:

— Объясните ему.

Я сказал новичку:

— Ты что думаешь? Тебе надо лицо брить?

Он, все еще не понимая, ответил:

— Ну да, а то что же?!

— Нет, дорогой! Этим станком ты побреешь лобок и яйца!

— Не буду!

— Будешь! А то медсестрам придется самим тебе твое хозяйство обривать, когда ты под наркозом уснешь. Еще и порезов наделают… Да ты не сомневайся! Это не прикол, а обязательная процедура.

— Врешь!

— Да на, смотри!

Я спустил штаны, и он визуально убедился, что это бритье не придумано специально для него.

Вздохнув, и все еще недоверчиво покачивая головой, он направился к туалету.

В полной тишине двенадцатилетний мальчишка, лежащий на койке, хихикнул, и подтянул правую ногу к животу.

Все настороженно повторили его движение, и кто-то поинтересовался:

— Ты чего?

Мальчишка, давясь от смеха, сказал:

— Повезло ему, что не успел лицо этим станком побрить…