Как-то раз Моцарт предложил Гайдну пари, что тот не сможет сыграть на фортепиано сочиненный им этюд.

Гайдн согласился на пари с условием, что проигравший выставит полдюжины бутылок шампанского.

Моцарт подошел к конторке быстро набросал несколько нотных строчек и подал Гайдну.

Тот, едва взглянув на написанную музыку, нашёл её очень лёгкой для исполнения и сел играть.

Но вдруг он остановился и воскликнул:

— Как же я могу это сыграть? Обе мои руки заняты исполнением пассажей на разных концах фортепиано, а между тем одновременно я должен брать ноты в средней клавиатуре. Это невозможно!

— Позвольте, — сказал Моцарт, — я сыграю.

Он сел за фортепиано и стал играть свой этюд. Дойдя до казалось бы технически невозможного места, он, к удивлению всех присутствующих, нагнулся и прижал носом нужные клавиши.

Все разразились громким хохотом, поскольку Гайдн был курносым, а Моцарт же наоборот длинноносым.

В итоге Гайдн спор проиграл и поплатился шестью бутылками отличного шампанского.

Я хотел снимать "Прошлогодний снег", а мне говорили, что надо снимать что-то про пионеров, собирающих металлолом. Я сопротивлялся и орал.

Скандал длился четыре дня. А на пятый я пришёл и сказал:

– Хорошо. Я хочу снимать мультфильм про Ленина.

Тут они напряглись:

– Это что ещё за мультфильм?

– Ну как, – говорю, – Ленин был очень весёлый человек. Сделаю смешное кино про Ленина – все обхохочутся.

Они поняли, что положат на стол партбилеты за такое кино. Спросили:

– A можно не про Ленина?

– Я известный режиссёр, хочу про Ленина.

Две недели ходил и требовал – хочу про Ленина! Ещё потом придумал, что фильм будет по рассказу Зощенко про Ленина.

И добился, чего хотел: делай что хочешь, только не про Ленина!

И я сделал "Прошлогодний снег".

До мурашек люблю кинотеатры: их атмосферу, особый уют, эмоции от фильмов на большом экране. В общем, там я, как никто другой, чувствовала себя тепло, как дома. По крайней мере так думала я, пока на одном сеансе не обалдела от громкого восклицания мужичка. Обернулась. А он с подносом, за чашкой чая из термоса, контейнером с пельменями и каким-то салатом сидел, ужинал и громко возмущался поведению актёров.

Однажды Ростропович в жюри какого-то международного конкурса поставил одному музыканту низкий балл.

Ему говорят:

— Мстислав Леопольдович, почему? Это же такой крепкий музыкант!

Ростропович:

— Это член должен быть крепким, а музыкант должен быть тонким!