Зиновий Гердт: "А вообще к КГБ у меня очень теплое отношение. У меня был знакомый малый... в общем из тех, которые всегда ездили с нашим театром за границу, их представляли так: "Это сотрудник Министерства культуры". А мы их между собой — не знаю почему — называли "сорок первыми". И с одним таким малым по имени Игорь у меня сложились очень теплые отношения. Как-то в Испании я жутко напился в каком-то обществе дружбы. Утром в номер приходит Игорь, приносит пирожок, бутылку простокваши, алкозельцер и говорит: "Госбезопасность о тебе заботится! Это я тебя вчера привел, раздел и спать уложил... "
В те же дни мы гуляли с ним по площади Торос в Мадриде, присели на скамейку. Игорь задумчиво говорит: "Зиновий Ефимович, я недавно взял твое досье... Ну, знаешь, это том Маркса, это — Капитал"! Но не бойся. Я был у генерала, поручился за тебя, и он разрешил всю эту макулатуру сжечь. Сейчас в твоей папке одни анкетные данные". Я легкомысленно так отвечаю: спасибо, конечно, но мне, мол, все равно, что мне сделают, ну, за границу не пустят, так я поездил достаточно, посадить не посадят, времена не те... Игорь выслушал мою болтовню и медленно, четко произносит:
"Времена ТЕ, Зиновий, времена всегда ТЕ... "
| 25 Jun 2025 | Зиновий Гердт  |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Однажды на великосветском званом обеде один из высокородных гостей подошёл к Бернарду Шоу, который славился своим острословием. Важный господин вальяжно обратился к писателю:
– Вы и есть тот самый знаменитый драматург? А это правда, что ваш отец был простым торговцем зерном?
– Правда – ответил Шоу.
– Так почему же вы не стали торговцем зерном? – надменно спросил аристократ.
– Трудно сказать. Призвание, а может быть, просто каприз. Ну вот, например, ваш отец, если не ошибаюсь, был джентльменом?
– Конечно – гордо ответил сын джентльмена.
– Так почему же вы им не стали? — парировал Бернард Шоу...
Не зря советовали камергеру Виллиму Монсу прогнать Егора Столетова — уж очень он не воздержан на язык. Но тот не мог обойтись без услужливого секретаря. Столетов вёл всю деловую переписку, и, что греха таить, пописывал за Виллима амурные стишки прекрасным дамам — Монс по-русски писать не умел.
Опасный роман с Екатериной
В 1939 году 25-летний математик Джордж Данциг учился в Калифорнийском университете. Однажды он на 20 минут опоздал на пару по статистике. Тихонько вошел, сел за парту и завертел головой, пытаясь понять, что пропустил.
На доске были записаны условия двух задач.
"Ага", подумал Данциг, "ясно — это, видимо, домашнее задание к следующей паре". Студент переписал задачи в тетрадь и стал слушать профессора.
Дома он трижды пожалел о том, что опоздал на пару. Задачи были действительно сложными. Данциг думал, что, вероятно, пропустил что-то важное для их решения. Однако делать было нечего. Через несколько дней напряженной работы он все же решил эти задачи. Довольный заскочил к профессору и отдал тетрадь.
Профессор — его звали Ежи Нейман, если кому интересно — рассеянно принял задание. Да, мол, хорошо. Он как-то не смог сразу вспомнить, что не задавал студентам ничего подобного…
Когда спустя некоторое время он таки просмотрел то, что принес ему ученик, у него просто глаза на лоб полезли. Он вспомнил, что действительно в начале одной из лекций рассказывал студентам условия двух этих задач.
Двух неразрешимых задач.
Двух задач, которые не мог решить не только сам профессор, но и остальные выдающиеся умы того времени.
Однако Данциг просто прослушал ту часть лекции, в котором говорилось о неразрешимости этих задач. И решил их
7 августа 1974 года навсегда вошло в историю как невероятное событие, заставившее замереть жизнь огромного мегаполиса под названием Нью-Йорк.
В этот день тогда еще малоизвестный француз Филипп Пети прошел на огромной высоте 450 метров, от одного упоминания которой начинаются мурашки по телу, между недавно построенными башнями Всемирного торгового