Теперь я знаю, как описать родительскую несвободу. Наличие детей — это как электронный браслет отбывающего наказание в домашних условиях. Вроде бы можешь куда-то ходить, что-то делать, но теперь все передвижения ограничены, и жизнь твоя отныне строго под контролем. Просто кто-то смиряется, кто-то даже холит и лелеет, а кто-то и ненавидит это состояние несвободы.

Мама заболела. Болезнь серьёзная, но надежда есть. В приступах боли она решила, что умирает, и надо попросить прощения. Призналась папе, что почти 18 лет назад изменяла ему с коллегой и сделала аборт от него. Папа не простил. Более того, папа отказался оплачивать лечение и отменил платную операцию в частной клинике у хорошего врача. Мне пришлось брать кредиты на лечение и находить компетентных врачей. Маме с каждым днём было хуже, не смогли спасти её, умерла в адских болях. Папа даже на похороны не пришёл.

Лето, жара, маршрутка, на переднем сиденье у открытого окна русская красавица: толстая коса, шикарное декольте, в руках торт здоровенный. Напротив мамочка с малышом на коленях. Он с восторгом тычет пальцем, мол, у тёти на тите жук! На груди как брошка сидит волосогрызка. Визг, торт летит через голову на заднее сиденье! Дама снимает футболку, пытаясь стряхнуть живность, и маршрутка останавливается. Дама также, не замолкая, выскакивает на улицу. Парень, на котором оказался торт, жрёт его руками и ржёт.

К маме на работу прибежал котенок — копия нашего умершего год назад любимого котея. Реагировал только на её голос, дался ей в руки, мамино сердце не выдержало — забрала. Дома он будто знал, что и где: ничего не разведывая и не обнюхивая, первым делом попил из миски старого котейки (мисок несколько, так как дома ещё два кота), сходил в лоток и пошёл мурчать под бок к коту, который рос с нашим умершим котом. Конечно, это самовнушение, но нам всем стало легче, как будто наш старичок вернулся...