БИОМАССА
Сидели компанией на даче, разговор зашел о смертной казни.
Мнения разделились, но я как всегда был против... Спорили до глубокой ночи.
Слово взял мой друг Валера — сосед по даче и по совместительству одноклассник:
— Я тоже раньше был против смертной казни, но полгода назад резко изменил свое мнение, встретил одного... Оказывается, все же бывают такие люди, которым вообще не стоит жить на свете, их и людьми нельзя назвать, так — биомасса, пару миллиардов клеток бестолково собранных в одну кучу, выбраковка...
Я:
— Валера, а почему ты решил, что можешь судить его? Каждый человек имеет право на свою жизнь и свои ошибки. Что же он тебе такого сделал?
— Да вроде бы ничего особенного, но если бы у меня в руках тогда был бы молоток, убил бы не задумываясь...
Как вспомню, так вздрогну: ехал я на день рождения.
Припарковался и пошел по "зебре" через Большую Дорогомиловскую.
Сам в белом костюме, на пузе фотоаппарат, в руках гитара, цветы и подарок. Настроение великолепное. Дошел до середины, вдруг черная
"волга", которая пережидала меня на свой "красный", неожиданно выехала на зебру ровно передо мной и водила (видимо долго собирал...) с полуметра харкнул мне прямо в лицо... потом широко улыбнулся, дал по газам и был таков.
Хорошо, что у меня с собой не было пистолета (а очень даже мог быть...
Прим. Автора.) Такое меня бешенство взяло!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Я машинально метнул ему в след свою гитару. Не попал.
А когда он был уже на горизонте, я догадался сфоткать его удаляющийся номер...
Это была самая важная фотография в моей жизни!
На день рождения уже не пошел, меня всего колотило от злости. Костюм стирать не стал, выбросил...
Просто в голове не укладывалось – что же двигало этим хорьком? Может позавидовал моему белому костюму и хорошему настроению, может тому что у меня "зеленый", а у него "красный", понять трудно.
Я истратил кучу бабок, подключил всех знакомых ментов, два долгих месяца я искал его, пробил троих владельцев этой "Волги", которые перепродавали ее по доверенности. Наконец по фотке в паспортном столе я узнал его...
На вид мужик как мужик — 33 года, не мальчик, вполне на человека похож... Дальше проще: он сдавал большую родительскую квартиру, а сам снимал поменьше. Квартиранты дали мне его домашний телефон и я окрыленный поехал к нему в Мытищи на второе свидание. До боли знакомая машина стояла под домом. Я просидел в засаде с шести утра, а "мой друг" вышел из подъезда только к часу дня. Хорек был не один, с мужиком. Они сели в "Волгу", а я подошел к капоту с тридцати двух килограммовой гирей на плече. Тут уж от души вложился всей своей 140-ка килограммовой массой и мое пушечное ядро с ручкой, пролетело сквозь "лобовуху" и вместе с обрывками стекла, оказалось у него на коленках. Судя по запаху, кто-то из них наложил в штаны.
Я не успел начать свою сто раз отрепетированную речь, как мой "друг" быстро заговорил:
— Не надо, пожалуйста, не убивайте меня – это не я скинул кирпич на Вашу машину! И колесо Ваше не я пробивал, я только рядом стоял, я знаю где его можно найти, как встречу его, сразу Вам скажу, обещаю!
— Да ты не узнал меня, друг? (Тут я от души харкнул ему в рожу) А так...?
"Друг" сначала испуганно смотрел на меня, утераясь рукавом, потом просиял как ребенок и сказал:
— Так это Вы были тогда с гитарой!!!? Извините, я просто пошутить хотел...
— Шутка удалась, два месяца ржал...
Я попросил, свою гирьку назад, они аккуратно выставили ее в четыре руки на капот, не удержался и на прощание со всей дури разок примял им крышу аж до самых голов... (заодно отомстил за незнакомого человека, которому эта биомасса видимо бросила на машину кирпич и пробила колесо) Первый раз за два месяца, мне значительно полегчало...
Мы все помолчали и пришли к единодушному мнению, что каждый человек на свете имеет право на жизнь, кроме одного владельца "Волги" который снимает квартирку в Мытищах...
Посреди тротуара раскопали огромную яму, накрыли её дощатыми щитами и огородили кое-как заборчиком. Сейчас так не делают, но это дело происходило в начале 70-х годов. В яме той был коллектор каких-то труб, вот для соединения с ними и проложили туда строители новую трубу из котлована новостроящегося дома. Вот мы с другом и придумали
себе такую забаву, — вечерком, в сумерках, когда нороду много идёт по тротуару, кто-нибудь из нас начинал стонать в трубу из котлована. "Ох, помогите, провалилась я, самой уж не выбраться! Ой, помираю я, сил уж нет совсем... "Ну, и прочую ерунду. Бегали, проверяли, как звучит, чтоб стонать правдоподобнее. В самом деле, звуки из трубы у коллектора напоминали стоны какой-нибудь старушки, невесть как провалившейся туда.
Некоторые сознательные граждане верили, бегали за фонариком и верёвкой, светили и даже пытались спускаться в яму.
В тот вечер я пришёл один, дружок должен был вот-вот подойти, заранее же договаривались! А его всё нет и нет. Ни и решил я начать один, размяться, так сказать. Изображаю что-то вроде "Помираю я... "И тут у меня за спиной раздаётся какой-то совсем замогильный голос, гулкий и с хрипотцой, — "Ну, так сд@хни же! "
С ТАКОЙ скоростью я ни до, ни после из котлована до дома не долетал.
Штаны остались сухими, но уснуть я не мог ещё долго, так колотилось сердце.
Думаете, что это было? Дружбан решил "приколоть" меня. И у него это получилось! Он в соседнем котловане поджидал, когда мне станет скучноь.
Ну и в точно такую же трубу мне ответил.
Дело было в декабре 1972 г. , когда эсминец Северного флота "Бывалый" прибыл в порт г. Конакри, для несения боевой службы у берегов Гвинейской республики. У моряков корабля быстро сложились хорошие отношения с местными жителями — фарцовщиками, обитавшими в порту. Каждый день плутоватые гвинейские парни подходили к борту нашего корабля с сувенирами. Воздевая
с ними руки к белым братьям из далёкой северной страны, они пытались осчастливить ими весь экипаж. Это были африканские фигурки и безделушки из красного и чёрного дерева, а также фрукты. Несмотря на запрет командования, натуральный обмен всё же имел место. Частенько можно было видеть, как по палубе эсминца лёгкой тенью мелькали члены экипажа с кокосами и ананасами, исчезая в своих постах. Это сейчас их можно свободно купить в магазине, а тогда, в начале 70-х, они были настоящей диковинкой. Матросы "Бывалого", ребята щедрые, на обмен предлагали самые "необходимые" в Африке вещи, благо ассортимент нашей корабельной лавки это позволял. Летели на причал: мыло
"Хозяйственное", "Банное" и так нужный на чёрном континенте гуталин.
Мойтесь, товарищи [мав]ры, чистите обувь! В свою очередь на борт переправлялись сувениры и фрукты. Кушайте, советские моряки, витамины, любуйтесь на фигурки стройных [мав]ритянок. Большим спросом у фарцовщиков пользовались тельняшки и ещё одеколон "Маки" и "Кармен". Стеклянные флаконы треугольной формы с резкой, пахучей жидкостью были непременным атрибутом точек Военторга. Куда там французам со своей парфюмерией.
Какой-нибудь "Диор" или "Шанель" — слов нет, известные марки, даже в
Гвинее, а вот одеколон "Маки" и "Кармен" до нашего прихода на западном африканском побережье не знал никто. Желающих насладиться замечательным запахом советского парфюма было много. Как они использовали эту пахучую жидкость — мы не знали. Сами ли поливались ей, а может, дарили своим чернокожим подругам, или перепродавали? Случилось так, что одеколон с поэтическим названием жгучей испанской красавицы чуть не стал причиной разрыва наших добрых отношений. Когда торговля набрала оборот, стало ясно, что спрос на него и другие товары превысил предложение. Урожай в Гвинее снимают четыре раза в год, а запасы корабельной лавки быстро закончились.
В результате интенсивного торгового обмена на переборке корабельной лавки сиротливо остались висеть только шнурки от матросских ботинок, стопка почтовых конвертов и наборы ниток с иголками. Возник дефицит. Однажды, вернувшись с моря, мы пришвартовались не к причалу, а к борту советского сухогруза. Там работали портовые грузчики, среди которых быстро появились менялы. Наша палуба оказалась ниже палубы соотечественника. Небольшими группами мы стояли на юте корабля. И захотелось тут одному нашему матросу вкусить сочную мякоть ананаса, ну просто очень, до слюны. Тем более, что с борта нашего соседа их назойливо предлагали. Но обменять ему было нечего, и своим желанием он поделился с друзьями. В чью разгоряченную тропическим солнцем голову пришла простая счастливая мысль, сказать трудно, но сама её оригинальность и новизна показалась заманчивой. Такой пример ещё не был описан ни в одном учебнике по внешней торговле. Итак, в пустой флакон из-под одеколона "Кармен" была налита солярка! Да, одеколон в лавке закончился, но солярка на корабле была. По цвету на одеколон похожа и запах есть. А почему не воду налили, так она без цвета, запаха и вообще на корабле на вес золота. Короче, необходимые для продажи приличия были соблюдены. На "Бывалом" всё бывало, а такое впервой.
Молодцы моряки, любят добрую шутку! В этот же самый день, темнокожий джентльмен захотел осчастливить себя или свою подругу парфюмом. Со спелым ананасом он стоял на борту сухогруза. Желания сторон совпали. Язык жестов сработал быстро и ананас с одеколоном перелетели из рук в руки. Дабы не видеть разочарования гвинейского "друга", и не портить себе аппетит, наш товарищ моментально исчез с ананасом в стальных недрах эсминца. Мы же с интересом наблюдали за негром.
Он отвернул колпачок флакона и понюхал содержимое. Понюхал ещё раз… и ещё. Не может быть! Посмотрел на этикетку с красивой, черноволосой испанкой, вдыхающей аромат алой розы. Содержимое не соответствовало упаковке и обман был раскрыт. От обиды и недоумения он не знал, что предпринять, но решение пришло быстро. В Гвинее ведь тоже живут сметливые ребята. Сбегав на берег, он вернулся с камнем в руках, и с борта сухогруза стал выслеживать "дичь" – своего недавнего торгового партнёра. Намерения его были серьёзные, да ещё в поддержку он пригласил своих земляков, которые с гневом кричали что-то в нашу сторону. Сквозь французскую речь слышались дорогие матросскому сердцу забористые словечки. Подумалось, надо же, как они быстро выучили русский, а ведь мы и месяца здесь не пробыли. Матросы стали избегать хождения по левому шкафуту, ведь "охотник" мог ошибиться и признать в обидчике любого из нас.
Вспомнилось грозное предупреждение из "Айболита": "Не ходите дети в
Африку гулять!". С затаённой обидой, огорченный обманом абориген бродил с камнем по палубе сухогруза, выслеживая нашего матроса. Предупреждённый о грозящей ему беде, братишка сидел в душном боевом посту и не выходил наверх. Только память о съеденном ананасе и весёлой шутке ободряли его.
Вскоре всё вскрылось, доложили командиру и "международный конфликт" был улажен. На борт советского судна отправился один из офицеров. В качестве отступного он вручил потерпевшему новую офицерскую рубашку, тельняшку, и попросил не преследовать партнёра. Этого оказалось достаточным и, свидетельствуя о перемирии, гвинеец выбросил флакон "Кармен" в воду залива. Был ли наказан наш матрос я не помню, но он точно вернулся живым домой… к маме. А стекляшка с соляркой до сих пор покоится там, на дне, как памятный знак о пребывании эсминца "Бывалый" в Конакри.
Старший матрос Михаил Балашев. г. Санкт-Петербург, 2010 год.
История, ясное дело не моя, но оборжаться можно, итак:
Театральная труппа на гастролях, времена советские, дают "Молодую гвардию".
Статистов, как я понял, играли местные театралы, для экономии: ну, не возить же с собой из города в город кучу эсэсовцев, из которых один только и говорит в конце
"Откройте — ГЕСТАПО" (Аж мурашки по коже). И вот в очередном городишке "наняли" очередных эсэсовцев. Идёт спектакль, кульминация событий:
— Олега Кошевого с минуты на минуту должно прийти забрать ГЕСТАПО. Они с мамой дома.
Балакають на украинской мове. Всё это пафосно так, представьте:
Стук в дверь. Мама:
— Хто це?
Олег:
— Не лякайтесь мамо, це по мене.
Стук повторяется. Мать падает на колени и начинает причитать:
— Ой синку, синку!!! Ой, лишенько мени, лишенько!!! Ой боже мий, боже!!!
И тут повторяется стук в дверь, и еврейский голос за сценой:
— Ой, не волнуйтесь Вы так: это — ГЕСТАПО. Олег дома?
Занавес. Публика и артисты плачут от смеха.
