Преамбула. История, что слышал я за свое детство раз двадцать. Вскоре после окончания Великой Отечественной на освобожденных территориях полубеспризорная ребятня лет по 8-9, включая моего батю, накопала патронов со снарядами и решила устроить салют. Развели костер, положили боеприпасы. Батя мой решил за валун спрятаться — он один в живых и остался.

Амбула. Вузовские военные сборы. Приводят нас к ангару, подгоняют технику, начинают демонстрировать перегрузку изделия с ТЗМ на установку. В последний момент я вспоминаю преамбулу и решаю, что лучшая наблюдательная позиция — из-за угла железобетонного ангара. Потихоньку отступаю за угол — и оказываюсь в компании всех наших сопровождающих офицеров, уже спрятавшихся там. Начальник сборов: "Ты куда? "Я: "А вдруг [бах]нет? Нужно же кому-то в чрезвычайной ситуации непрерывность руководства обеспечивать! "Местный куратор заржал: "Во, из пятидесяти студентов только один с мозгами нашелся, на шаг вперед ситуацию продумал! "Все последующие тесты с экзаменами на ВК я сдавал с полпинка — все офицеры знали, что я буду "обеспечивать непрерывность руководства в чрезвычайной ситуации".

В кабинет начальника штаба заходит двухгодичник лейтенант-инженер и стоит в дверях.

Начальник штаба, резко:

— Чего мнёшься, говори!

Лейтенант:

— Товарищ майор, я подавал рапорт на отпуск, хотел узнать решение.

Начальник штаба, уставившись в лейтенанта:

— Ну-ка, подними правую руку. Выше... ещё выше. Так, а теперь резко опусти и скажи: "П... ц моему отпуску".

Лейтенант от неожиданности всё это проделал, после чего начальник штаба пояснил:

— Командир сказал, пока не покрасит дизельную,.... ему, а не отпуск.

Выражение вошло в обиход, при встрече:

— Как дела?

— А... подними правую руку!

Военная чаcть [учебка] в одной небольшой стране, лет так -цать назад. Пацифистские настроения уже проникли в широкие массы.

Новобранцы изучили матчасть автомата и готовятся к практическим стрельбам из положения лёжа.

Стрелять запускают небольшими группами по 5 человек. Руководит стрельбами уже немолодой майор, непосредственный инструктаж лежит на сержанте.

Очередная пятёрка легла, целятся. Сержант ходит, поправляет положения тела и оружия. Вдруг один боец встаёт и что-то пытается объяснить сержанту. Сержант орёт на бойца, чтобы тот занял позицию и продолжил, но тот ни в какую. Подходит майор, сержант доладывает, что новобранец отказывается стрелять в грудную мишень, говорит, в круглую пожалуйста, а вот в "людей" не будет.

Майор делает знак сержанту заняться другими бойцами, а сам приобняв по-отечески, наставляет новобранца:

— Понимаешь, это не человек, это всего лишь мишень, просто чёрный квадрат на чёрном прямоугольнике, квадрат на прямоугольнке...

Солдат вроде как соглашается и уже готов занять позицию для стрельбы. Майор видя реакцию пытается закрепить успех:

— А теперь, сынок, ложись и всади всю обойму ему в голову!

Как-то на срочной военной службе мы переукладывали запаски. Срывают печати, парашют разворачивается и укладывается заново, и опять опечатывается. Пропускается ниточка через колечки и заклеивается бумажной печатью. Так вот, при вскрытии некоторых опечатанных парашютов в них не оказалось строп. Видимо, ушли на дембельские аксельбанты.