Не помню уже с какой стати поехал я в спортивный лагерь. Было мне тогда восемнадцать лет. Учился в одном ленинградском техническом ВУЗе. Институт устроил для своих спортсменов летний лагерь под Керчью. Спортсмены были большей частью боксёры, очень сильная секция, меньшей частью? борцы и гиревики. Меня же записали как шахматиста. Хотя я не шахматист, а бадминтонист, что с точки зрения боксёров одно и тоже.

По сложившийся традиции перед началом смены высылались квартирмейстеры, в число которых попал я, четверо единоборцев, тоже с младших курсов, и три девушки, какое-то отношение к спорту, вероятно, имеющие. С одной из них я подружился уже в поезде.

Лагерь состоял из десятка фанерных бараков и большой обветшалой спортплощадки. Вдалеке от моря, но рядом с каким-то парком. Питание в лагере не предусматривалось, надо было ходить в столовую через дорогу и отоваривать талоны на еду. Еды на талоны давали много.

Весь день мы расставляли железные кровати и таскали матрацы. Однако вечером, заслышав из парка музыку, решили пойти на танцы. Хотя всю дорогу наблюдали подозрительного вида корпуса профессионально-технических училищ. Увы, дважды два в голове не сложилось. Где-то в Керчи жила тогда маленькая девочка Ульяна Лопаткина, что станет лучшей балериной всех времен. Но вокруг нас были только ПТУ.

В парк, не будучи особо между собой знакомы, мы шли порознь. Я был с девушкой и меня интересовали лишь медленные танцы. Музыка играла недолго. Началась какая-то то возня, вопли, ругань. Кто-то из наших, проносясь мимо, крикнул:

? Бегите отсюда!

Советом воспользовались лишь отчасти. Сойдя с освещенной танцплощадки в темноту, мы не побежали, а пошли. Вскоре нас догнала и окружила дюжина низкорослых и злых подростков.

? Ты тоже из Ленинграда? Откуда ты?? спросили они, оттеснив от меня девушку.

Я задумался на мгновение. Скажу, что из Ленинграда? будут бить. Скажу, что не из Ленинграда? тоже будут бить.

? Из Ленинграда!? сообщил я с гордостью, пытаясь угадать, откуда прилетит первым делом.

Не угадал, получил в скулу, но тут же феноменально далеко отпрыгнул назад (нас, бадминтонистов, учат мгновенно отходить на заднюю линию). Сзади были колючие кусты, я проник внутрь и бить меня стало сложно, кусты царапались, а я увёртывался.

? Милиция! Милиция!? кричала моя девушка так пронзительно, что атакующие морщились.

Мне досталась лишь пара пинков, как уже подоспели дружинники. Одного окрика оказалось достаточно, чтобы подростки разбежались.

Не все наши отделались царапинами и лёгкими ушибами. Одному борцу-второкурснику (вроде бы именно он пригласил на танец местную девчонку, что в этих краях наказуемо, видишь ли), разбили очки, да так, что стекло разрезало щёку. Пришлось накладывать швы в травме, вернулся он под утро.

И в тоже самое утро, в лагерь, двумя автобусами, приезжают боксёры и борцы, преимущественно тяжёлых весов. Приезжают скучать, поскольку смену возглавил сам главный тренер Иваныч, а при нём пьянку не устроишь, чем себя вечером занять? поди пойми, места новые, на вид пустынные. И тут им навстречу братишка в бинтах и повязках. Воодушевились прибывшие чрезвычайно.

Вечером того же дня ворота распахнулись и сотня юных, но более чем крепких бойцов, в выразительных майках, повзводно, с песней, выступили из лагеря с намерением замесить всю Керчь. Большинство ведь ещё и с военных сборов прибыло. А всё, что на сборах кажется величайшей тупостью? все эти построения и марши, по окончанию становится неотъемлемым элементом веселья. Замыкала шествие секция бадминтона в моём лице, ну а как я мог пропустить? Стыдное, но приятное чувство оказаться на сильной стороне, хоть твоих заслуг в том нет ни капли. Во главе колонны шагал забинтованный, ему поручили указывать на хулиганов пальцем. Злости ни в ком не было, даже в забинтованном, лишь молодецкая удаль.

Побоище не состоялось. Уже упомянутый Иваныч настиг отряд у входа в парк и после недолгих препирательств загнал обратно в лагерь. Как средство от скуки пообещал десятикилометровый кросс по утрам.

Пепел Клааса, конечно, ещё постукивал в сердца спортсменов. Щека товарища ещё кровоточила. Особенно возмущались, почему-то, лёгкие веса. Был составлен новый план действий под кодовым названием "засада". Выступающий в наилегчайшем весе студент, звали его, вроде, Илья, в тайне от тренера проник на танцплощадку и принялся там вести себя самым вопиющим образом, отпуская местным девушкам пьяные комплименты, а парней обзывая последними словами. В нужный момент он мгновенно трезвел и с юрагагаринской скоростью мчался в сторону лагеря, увлекая за собой раззадоренных аборигенов. Деятельность Ильи была столь продуктивной, что через пару вечеров, местные, утратив инстинкт самосохранения, вбежали в лагерные ворота, да ещё с кольями и цепями. Было их не слишком много, впрочем, сколько бы ни было – без разницы.

Что больше подействовало на местных? нанесённые им умеренные побои или отповедь всё того же Иваныча, но поведение изменилось сильно. Неугомонный Илья продолжал посещать парк, несмотря на запрет тренера, и жаловался, что танцующие теперь шарахаются от него как от прокаженного. И совершенно не хотят следовать за Ильей куда-бы ни было. Илья вёл себя всё хуже и хуже, и тогда на него был спущен десант керчинских старушек-билетёрш:

? Позор какой! А ведь ты из Ленинграда!? сказали ему старушки.

"Так-то я из Воркуты"? хотел было возразить Илья, но оceкся и, покраснев, поплёлся в лагерь.

На следующий день танцплощадку закрыли. Уж не знаю почему, вряд ли из-за Ильи. Музыка из парка более не доносилась.

Не поняла, в какой момент разделение обязанностей стало называться "сделала из мужа бытового инвалида". Когда мой муж жил один, все делал сам, маму на помощь не звал, как некоторые думают. И стирку мог запустить, и посудомойку, и обед приготовить, и со счетами разобраться. Потом появилась я и взяла эти обязанности на себя. Да, он не знает, что нажать и что залить в стиралку и посудомойку, запутается с коммуналкой; не знает, что такое "закончилась зубная паста или шампунь", это все на мне, мне не сложно, я это делаю, потому что знаю, что для него это пытка. Он может все это сделать сам, если я уехала, например; рассказываю, как и что, но как приезжаю, у него все форматируется в мозге.

Как же я за[дол]балась слушать от окружающих, что я сделала ужасную глупость, и он тоже это должен делать. Вот какого х[рена]? Нам так удобно, блин, я не против! Он делает по дому мужскую работу: прикрутить, повесить, электрика, сантехника, я ни разу за жизнь с ним не поменяла ни одной лампочки, он все делает и покупает сам, я так же не лезу. Я точно так же могу много чего сделать по дому, типа собрать шкаф, починить розетку, но я это не делаю, потому что это его "зона ответственности" — мужская работа и обеспечить семью. Я тоже зарабатываю, но значительно меньше. Нас все устраивает, и все отлично, но по меркам современного общества мы должны все делать строго 50 на 50: я собираю стеллаж, он моет полы, потом меняемся...

Вспомнился случай. Лет пятнадцать назад было (может больше, но точно в этом веке), еду в машине, утро, пробка (Москва). Слушаю радио (не очень помню какое, кажется Наше), там диджеи подняли тему, кто чем конкретно сейчас занимается в пробке. Ну, там разные звонки идут, в основном мужики, и тут звонок от женщины (молодой по голосу). У неё спрашивают, где вы сейчас стоите и чем занимаетесь. Отвечает, что еду-стою в пробке там-то (и это моя пробка), а занимаюсь массажем внутренних (скажем так) органов. Диджеи охреневают слегка и пока они что-то мычат, женщина говорит такое протяжное "оооооххх", и, через паузу, "а с вами неплохо, спасибо, всем привет! " и отключается. Диджеи второй раз охреневают, потом уже приходят в себя, ну, там всякий ржач, просьбы перезвонить и т. д. А я начал головой крутить, понятно, что ничего конкретного не увидел. Зато увидел, что еще в нескольких машинах мужики тоже головой крутят в разные стороны. .. Такие вот дела!

Друг бросил свою девушку из-за сисек. Встречался с девушкой 5 лет — худенькая, невысокая, умная, с чувством юмора, понимали друг друга с полуслова, любила его, несмотря на его говеный характер. Тут объявляет нам, что расстается с ней и уходит к другой. С другой уже полгода как общается, флиртует, говорит, химия какая-то. Новая девушка — тупая как пробка, нет чувства юмора, они постоянно ругаются, мама друга эту девушку не признает и говорит, что и слышать о ней не хочет, не то что видеть. Все друзья ее ненавидят, она капризная, невоспитанная, истеричная, ceкс у них ужасный (по его словам), у нее есть мерзкий кот, который ссыт ВСЕМ в обувь. Кот не кастрирован, и он ужасно воняет, воняет и она, и наш друг, который живет с ней на съемной квартире. Квартиру снимала изначально она, там из техники только микроволновка и все (ни холодильника, ни стиралки, ни чайника, ни варочной панели), он переехал к ней. Мы ломаем голову, ЧТО эта мадам умеет такого, что он от нее еще не убежал, сверкая пятками, спросили — "У нее генетика хорошая и большие сиськи". Импланты он не признает, а вот свои — это дааа. Из-за сисек терпеть вот это все! Мужику 31 год.

Помню как-то летним жарким днем ехал в Икарусе с гармошкой. Народу полтора человека, все сидят в полудреме, лениво щурясь на тополиный пух за окном.

Очередная остановка. Никто не выходит. Зайти пытается одна бабка в среднюю дверь. У бабки с собой тележка и полное отсутствие гибкости и подвижности. Но при этом много накопившейся за жизнь злобы и желчи, которые она, матерясь, изрыгала на все окружающее — на автобус с высокой подножкой, на водилу, на рассевшихся людей, на жару.

Смотреть как она корячилась было интересно всем. То она сначала ногу на ступеньку ставила, а потом не могла дотянуться за тележкой, то наоборот вкрячивала тележку перед собой, и встать ей тогда самой было негде, еще и перила посередине. Своей руганью она начисто отбивала уважение к старости и желание помочь. Поэтому никто не дергался, все молча сидели, дожидаясь окончания этой комедии. Водила закрыл остальные двери, с нетерпением наблюдая в правое зеркало за ее потугами проникнуть в автобус.

Наконец, после очередной попытки уместиться на подножке бабка выпадает наружу, накрывшись тележкой. Водила с явным выражением нетерпения говорит в микрофон:

— Все. [бах]нулась!

После этого под дружный ржач немногочисленных пассажиров закрывает последнюю дверь, и автобус отчаливает.