смысла. Столько денег на игрушку тратить... да и где бы они его смогли купить? Разве что у соседа, но разве он такую вещь продаст? Нет, конечно.

А хотелось — до ужаса! Я пробирался на свой балкон и тихонечко вздыхал, представляя, как бы здорово мог с этим пулеметом играть. Это ж был главный герой не только всех фильмов о Революции, но и многих фильмов об Отечественной. Но мечта была недосягаема.

Было очень обидно, что сосед сам с этим пулеметом не играл. Если б он только вышел с ним во двор, можно было бы поиграть вместе с ним. Я даже прикидывал не сходить ли к соседу, познакомиться, может он одолжит Максим хоть на часик. Но кто ж в здравом уме одолжит такую ценную вещь!

Однажды вечером после работы отец принес большой полиэтиленовый мешок, в который был упакован новенький зеленый пластмассовый пулемет Максима! Со щитком, с колесами, с транспортировочной ручкой! Вы знаете, что такое счастье? А в чудеса верите? Порой мне кажется, что по-настоящему искренне и беззаветно счастливы бывают только дети в такие вот минуты. Ну и может быть чуть-чуть родители, когда получается сотворить такое вот "чудо".

Папа — ты был лучший!

высчитывал, сколько стоит коммуналка и продукты на месяц, и вкидывал ровно половину мне на карту. Если какие-то незапланированные траты, например, ремонт холодильника, покупка какой-то техники, подарки родителям, то я должна спрашивать у него деньги, и то он даёт только часть! Говорит: "Твоя зарплата — твоя зарплата, мой доход — это мой доход". Ну окей, я трачу свою зарплату на себя, вещи, косметику, бензин. Вкладываю в общий бюджет. Но я не понимаю, почему я должна спрашивать деньги на подарки, например, общим друзьям. Он говорит: "Ты что, не можешь купить на свои? "Нет, милый, подарочная карта на 5 тысяч ударит по моему бюджету. "Почему, — говорю, — у тебя столько денег появилось, а ты не можешь потратить их не семейные нужды? "

Он бесится, говорит, что я транжира, он столько пашет, чтобы иметь деньги и прибыль, и не собирается тратить их или отдавать мне как в прорву. Я напомнила, что когда он открывал бизнес свой, он взял общие деньги, там и мои были, и, может быть, я имею право на какую-то часть дохода, пусть маленькую, пусть 30 тысяч в месяц? На следующий день он швырнул мне в лицо 400 тысяч и сказал: "Подавись, тут даже с процентами", — и подал на развод!

Мы сейчас в процессе развода. Он нанял какого-то крутого адвоката, боится, что я оттяпаю его бизнес. А я в растерянности и ужасе. Мне ничего не надо от него уже. Хотя очень обидно, что когда он только начал своё дело, он пропадал на работе, ничего вообще не делал по дому, а я Показать ещё ему помогала, ездила по инстанциям, искала сотрудников, бухгалтера толкового, читала про налоги и прочее, подсказывала. Это он забыл. Не знаю, как из милого парня он превратился в такого жмотяру.

Светой — дочкой дипломата, которая потихоньку начинала отвечать мне взаимностью. Но была она неприступной и — к позору моему перед многочисленными друзьями — дальше, чем пощупать грудь через кофточку не допускала. К чему подробности — поймете позже.

И вот наступил день, когда Света смущаясь, пригласила меня к себе, сказав, что родители уходят то ли на баскетбол, то ли на волейбол смотреть (кто не помнит — билеты были жутким дефицитом, и если уж кто доставал — так ходили семьями и компаниями).

В назначенный час, тщательно помывшийся и надушившийся одеколоном "Саша", с букетом гвоздик и бутылкой "Медвежьей крови" (не судите строго) я был у нее на пороге. Света отворила дверь и предстала передо мной в потрясающем костюме. "Это мне папа из Италии привез" — гордо покрутилась она передо мной.

Опущу некоторые события, и вот наконец мы на диване, и я, предчувствуя, что вот сейчас свершится оно, заветное, стягиваю со своей подруги трусики. Та, хотя и с закрытыми глазами, но успевает сообщить мне, что трусики папа тоже привез из Италии. И в самом деле, трусики для тех времен были поразительны — белоснежные, шелковые, кружевные, невесомые — я на мгновение даже залюбовался ими, несмотря на иное зрелище, впервые в жизни открывшиеся для меня. И в этот самый миг в прихожей скрипнул замок и вошли родители Светы. В доли секунды я подскочил, застегнув штаны, а Светка успела накинуть на себя какой-то халатик. Оба мы в ужасе замерли. Родители не то, что к себе приводить мальчиков не разрешали, но и на дни рождения не всегда отпускали.

Однако отец ее был мрачен и даже, как мне показалось, не посмотрел на меня. Он достал коньяк, налил себе стопку, залпом выпил и сказал: "Умер Высоцкий". Простите мне в этом легкомысленном рассказе такую ноту, но из песни слова не выкинешь.

Оказалось, у Дворца спорта родители Светы узнали о смерти Высоцкого, и поскольку отец был его ярым поклонником, вернулись домой. В общем, мы сидели на кухне, слушали Высоцкого, у матери Светы на глазах были слезы. Стал хлюпать и я — простуженный на стадионе во время легкой атлетики. И — черт меня дернул показаться приличным — решил высморкаться, достал платок из кармана брюк и...

Я сразу понял, что произошла еще одна трагедия — и окончательно все понял, увидев, что сморкался в кружевную пену трусиков своей несостоявшейся первой женщины.

Бедная Олимпиада. Бедный Высоцкий. Бедная Светка. Бедный я. Месть отца была тяжела и неотвратима. Когда я уже выбегал в дверь, залитая слезами, Светка швырнула мне в спину трусики с криком: "Стирай их сам, козел!"

Я подобрал их и, честно говоря, храню их до сих пор — постиранные и уже пожухшие как память о своей глупой и счастливой юности...