Первая сессия. Консультация перед экзаменом по матану. Консультации эти ближе к вечеру, после большого перерыва. Посещение не обязательно и ничего принципиально нового там не узнаешь. Зато грамотно заданный вопрос повышает тебя в глазах препода. Так что многие дожидались и приходили. А что может делать студент во время длительного перерыва? Писать курсовую, готовить шпаргалки, играть в карты. Из мобильных гаджетов тогда были только тамагочи и карманный тетрис. А ещё можно пойти в пивнушку, коих в округе тогда было не меньше дюжины. Двое так и поступили. Приняли на грудь и к нужному времени пришли на консультацию. На вид трезвые, не мычат и носом в парты не клюют. Размешались в толпе рассевшихся в аудитории студентов (4 группы по 15-20 человек). Это предыстория, а произошло вот что.

Наша практикантка заболела. Заместо неё приходит тётка лет за 50. Секунд двадцать, стоя у доски, смотрит в никуда. После, точно указывая рукой в сторону выпивших: "вы и вы, N-ый ряд, у окна, пьяны, покиньте помещение". До сих пор, вспоминая, задаюсь вопросом, как она точно вычислила в толпе на фоне запахов прокуренной одежды и ароматов девчачей парфюмерии, двух находящихся в десяти метрах парней, источающих пивной перегар.

Матан они с первого раза не сдали. Впрочем не сдало пол-группы, так что это уже не "личное", а статистика.

и многое другое.

В городе Нью Йорк есть школа Стайвесон. В школу Стайвесон принимают на основании экзаменов и собеседований. В школе Стайвесон есть специально оборудованный стеклянный корпус набитый лабораториями и мастерскими в которых есть всё, то есть вообще всё. Если вы хотите собрать орбитальную станцию, то именно в школе Стайвесон вы найдёте всё необходимое оборудование. В этих лабораториях есть переманенные из силиконовой долины учителя, которые посвящают всё своё время для подготовки команды для городской олимпиады. Ученики школы Стайвесон всегда занимают первое место в городской олимпиаде по науке и технике.

Ещё в городе Нью Йорк, на самой его окраине, есть школа с оригинальным названием 153. В этой школе есть подвал в самом конце которого есть небольшая мастерская набитая ржавыми пилами, стёртой наждачной бумагой и прочим хламом. В этом подвале есть я, не совсем двуязычный сын не совсем русских родителей. Ещё там есть Крис -- сын корейских иммигрантов которые дали ему "хорошее английское имя" и Доркас, которой корейские родители тоже хотели дать "хорошее английское имя" но у них это не совсем получилось. Мы и есть олимпийская команда школы 153. Конечно есть и другие члены команды, тоже дети корейских иммигрантов, но к этому рассказу они имеют только косвенное отношение. Есть и мистер Браун, учитель физики на которого администрация школы навесила нашу олимпийскую команду. Он зевает, нервно отхлёбывает из фляжки, и ровно в 5 выгоняет нас всех из мастерской, потому что ему домой пора.

К последней олимпиаде мы с Крисом готовили самолёт. Вернее не самолёт, а планер. Какой мы сконструировали планер! Мы выпилили его из тонкой фанеры и он должен был продержаться в воздухе дольше всех других планеров и главное дольше планера школы Стайвесон. Главным в этом планере были крылья. Крис вытачивал их на протяжении трёх месяцев. Последние две недели он шлифовал эти крылья тончайшей наждачной бумагой. Они весили одинаково с точностью до миллиграмма. В сечении эти крылья имели форму плавной дуги которая должна была придать подъёмную силу нашему самолёту.

За неделю до соревнований мы стали проводить испытания. Наш планер красиво парил в воздухе, но в зависимости от угла запуска мог продержался в воздухе от 30и секунд до нескольких минут. Поэтому Крис запускал его снова и снова, пытаясь подобрать идеальный угол запуска. За три дня до олимпиады случилась катастрофа. Крис попробовал особо острый угол атаки и планер неуклюже нырнув врезался в пол и распался на куски; крыло дало трещину.

На Криса было страшно смотреть. Впервые в жизни я увидел как меняется лицо человека у которого всё рухнуло. Склеить было нельзя-- перевес дал бы крен. Заменить? У нас была ещё одна заготовка планера, совсем необработанная и другого размера, а до соревнования оставалось три дня. "Это соревнование вы просрали, " резюмировал мистер Браун, -"не майтесь дурью, помогите лучше ребятам с антигравитационной машиной, " и нервно отхлебнул из фляжки.

Крис конечно помочь никому и ни с чем не мог. Он сидел сгорбившись на табуретке и тупо смотрел перед собой. У него тряслись руки. Я поискал глазами Доркас и обнаружил её в самом конце мастерской, склонённой над нашей второй заготовкой. Она упрямо шлифовала крыло. Я не буду описывать как мы доделывали второй планер за два с половиной дня, как вышел из ступора Крис и присоединился к нам с Доркас, как мы провели мистера Брауна и остались в мастерской на ночь. К субботе у нас был новый планер. С крыльями примотанными липкой лентой ему было далеко до нашего предыдущего красавца и на первое место рассчитывать не приходилось, но он летал.

По дороге на соревнования я понял что Крис всё-таки надеется войти в верхнюю десятку с нашим планером. Мне это казалось безумием, ведь соревнуются сотни школ, но мечтать не запретишь. На соревновании у нас было три попытки и результат усредняли. Наш не совсем эстетичный планер парил весьма не плохо. В конце соревнования объявляли результаты, зачитывая имена учеников и названия школ вошедших в верхнюю десятку начиная с конца: 10,9, 8,7... когда дошли до пятого места Крис совсем сник, в верхнюю пятёрку наш планер никак не мог попасть. Когда объявили "второе место: Стайвесон, "Крис уже направлялся к дверям. Когда объявили "первое место: Крис Ли, 153я школа" Крис взмыл не хуже своего самолёта.