— Леша, но ведь природа требует. Я ничего не могу с этим поделать.

Оправдывался он потом пред ст. 2 ст. Бровкиным. Вообще, оправдания занимали бОльшую часть времени Юры.

— Леша, я здесь. Леша, я сейчас все сделаю. Леша, прости, у меня не получилось потомучто...

И так каждый день.

И вот, все поменялось в один день. Весь кубрик озадаченно притих, когда Юра подошел к штанге, взял ее и начал качаться. Это было примерно так, как если Валуев взялся за скрипку. Юра на этом не остановился, повесил грушу и начал ее лупить своими тощими ручками. На следующий день Юра продолжил, потом ещё и так все последние полгода до ДМБ.

Ушел Юра домой, в роли отрицательного примера уже выступали, и с неменьшим успехом, другие матросы. Один из которых по наследству принял от Юры офицерский гальюн. Первое, что его поразило, это количество разнообразной еды спрятанной в гальюне. На кабельтрассах и вентиляции было зашкерено печенье, засохший хлеб и булочки, карамель, сахар, пара протухших яиц и др. Но не это было главной находкой. Через несколько месяцев там был найден Юрин дневник. Всем дивизионом мы устроили прочтение этого печального повествования.

"Леха Бровкин козел. Ненавижу его. Ночью ему шконку подсеку и на палубе забью ногами. Потом, что хотят пусть и делают. "

И на нескольких страницах вариации на эту тему, с постоянными отступлениями — "Как же хочется есть..."

Дальше трагедия:

"Сегодня не услышал команду и чехлил колонку под прямым лучом "Камы" (Кама-станция спутниковой связи, в момент передачи выдает мощное СВЧ излучение. Поэтому, перед ее включением по кораблю передают предупреждение, что не надо находится в районе передней надстройки.

Юрина антенна, которую он чехлил находилась как раз рядом с тарелкой Камы) Я теперь облучен. Я облысею и стану импотентом. Попробовал сегодня дрочить во время приборки. Он стоит очень вяло, ничего не получилось.

Что теперь делать? "

"Сегодня опять не смог, а раньше по два раза получалось подряд. К врачу не пойду, зачморят окончательно, особенно Бровкин-с@ка.

"Я придумал — я займусь спортом и буду больше есть! Я ещё молодой, я поправлюсь"

"Две недели спорта пошли на пользу, уже почти стоИт"

"Наконец-то я смог спустить. Больше спорта и больше еды"

Все перипетии борьбы за потенцию я уже сейчас не помню, кажется, всё у

Юры кончилось хорошо. Ознакомив всех желающих с содержанием дневника, аккуратно распустили его на листочки и, вложив в конверт, отправили Юре в Питер. Хранит ли он дневник до сих пор, не знаю...