за Сочинских таксистов и сейчас расскажу, почему.

За неделю до Нового года мы с компанией поехали покататься на лыжах, но, к великому сожалению, снега там было очень мало, работали две маленькие трассы, и после трех минут спуска приходилось по часу стоять в очереди.

Поэтому мы решили не заморачиваться и отдохнуть, так сказать, для души: прогулки, возлияния и ночной любимый клуб.

Время пролетело незаметно, друзья оставались еще на сутки, а мне по очень срочным служебным делам, кровь из носа, необходимо было выехать в воскресенье вечером.

Как всегда, перед отъездом, мы хорошо посидели, дождались такси и, как я думал, с запасом по времени я выехал в Адлер на железнодорожный вокзал.

Почему-то я был уверен, что посадка именно оттуда, и я даже назвал время друзьям. Но они сказали, что завтра едут на том же поезде, но он уходит раньше минут на тридцать и, то ли виски затуманило разум, то ли расслабляющий отдых, я не придал этому значения.

Таксист привез, куда я сказал и, пожелав счастливого пути, отбыл восвояси.

Я с чемоданом и лыжным чехлом с амуницией поднялся наверх и стал жать поезд. До отправления было минут тридцать, но на табло поезда не было.

Спустившись на второй этаж, я увидел группу таксистов, к которым и обратился с вопросом "где справочная?"

— Брат, а что тебе надо? Мы тебе подскажем!

— Да вот, поезд через двадцать восемь минут должен отправляться, а его нет?

— Какой номер поезда?

— Такой-то!

— Брат, покажи билет!

Я показал.

— Э... Брат, у тебя посадка из Сочи, а твой поезд вон поехал уже! И я увидел огоньки последнего вагона.

Сказать, что я ох[рен]ел, ничего не сказать!

На следующий день утром я должен встречать лично комиссию из Москвы, и еще была назначена куча совещаний, где я должен лично присутствовать, о чем пообещал Шефу, когда он, скрепя сердце, отпускал меня на отдых.

Холодок пополз по спине, анус сжался так сильно, что им можно было перекусить лом!

Я понял, что попал!

— Это — конец! Мне — пи[c]ец!

Отчаяние на моем лице показывало глубину жопы, в которую я попал. Все таксисты с сожалением и сочувствием смотрели на меня.

Но тут один молодой таксист предложил догнать поезд. Вся толпа загудела:

— Э, Брат! Не успеешь!

Но парнишка быстро схватил мои лыжи, и мы побежали к его микроавтобусу.

Уже когда забрасывали вещи в багажник, другой таксист, узнав, куда мы едем, вдогонку крикнул, что все равно не успеем.

"Вот мудила" — подумал я.)

Надо сказать, что таксист был профи!

Забив на навигаторе путь до вокзала и время, он рванул с такой скоростью, что я немного ох[рен]ел!

Мне он поручил созвониться со справочной вокзала Сочи и узнать, когда прибывает к ним поезд.

После пяти минут препирательства с электронным помощником мы выяснили, сколько стоит поезд.

Таксист в уме прикинул данные навигатора и время на посадку, сказал, что мы сможем прибыть на вокзал Сочи за четыре минуты до отправления и я никак с досмотром не смогу совершить посадку.

Отчаяние на моем лице было таким сильным, что он мне сказал:

— Вы не переживайте! Мы решим эту проблему! Догоним в Лоо!

Огонек надежды опять затлел в моей душе!

Он тут же забил в навигатор Лоо, а мне поручил опять звонить в справочную вокзала.

Попрепиравшись еще минуту с электронным помощником, я переговорил с оператором и узнал, что поезд идет туда тридцать три минуты и тринадцать минут стоит на перроне.

Таксист втопил газ в пол, и мы рванули на выезд из Сочи!

Город был пустой, и мы только минуту постояли на выезде на светофоре!

А дальше начался серпантин!

Тут я вспомнил еще один анекдот про таксиста Рафика, который на серпантине ночью двести выжимал по приборам и нервно захихикал.

Я со страху вспомнил математику и проклинал себя, что плохо изучал в школе этот предмет, пытаясь вычислить, глядя на навигатор, и время на телефоне, успеем или нет?

Он закладывал виражи, к нашему счастью, машин было мало, и вот уже внизу видим огоньки Лоо, но таксист остудил мою радость, сказав, что будет еще серпантин.

Анус опять начал сжиматься, но вот уже и населенный пункт, оказалось, что это не Лоо, а Аква Лоо.

Я вслух сказал, что, наверное, не успеем, но фраза парня меня опять заставила мобилизоваться.

— Для меня дело чести, чтобы Вы не опоздали!

И тут я увидел, что мы идем параллельным курсом поезду, который подъезжал к вокзалу и обрадовался ему, как родному.

Но тут навигатор, с@ка электронная, стал указывать, чтобы мы ушли вправо и через два километра развернулись и подъехали к вокзалу с правильной стороны.

— А тебя, железяка, мы не слушаем! Не переживайте, перебежим через дорогу!)

И вот вокзал, парень бежит с моими лыжами, я с чемоданом в лыжной куртке.

Забег был еще тот!

Я последний раз с чемоданом так бегал в Лондоне в аэропорту, когда опаздывал на самолет.

На досмотре парень крикнул, что я опаздываю, и охранники открыли дверь, рукой указав направление.

Выбежав на перрон с лыжами и чемоданом, перескочил через пути, подбежал к поезду, а мой вагон был предпоследним, но здесь я готов был штурмом взять любой вагон, чтобы не остаться.

Проводники по цепочке передали, что бежит опоздун, что их очень веселило.

Подбежав к вагону, я увидел веселого проводника, который со смехом сказал, чтобы я спокойно заходил, так как времени до отправления еще целых две минуты.

И тут силы натурально оставили меня, я не мог поднять чемодан в вагон, ощущение было такое, что я даже рюмку не смогу поднять, тело стало ватным, как бы чужим, а в ушах стоял звон.

Мужики, которые курили на перроне, помогли занести вещи в купе, я сел на полку и тупо стал смотреть, как поезд отходит от перрона.

В чувство привел меня звонок жены, в поезде ли я?

— Все нормально, Солнышко! Я в поезде, жду чай!

Проводник, видя мое состояние, сразу принес чай, и только после этого я осознал, что в поезде и, благодаря тому незнакомому парню, я смог выбраться из той задницы, в которую мог попасть.

Спасибо тебе, незнакомый мой друг, который еще раз показал, что безвыходных ситуаций не бывает, и что для настоящего профессионала дело чести, чтобы пассажир никуда не опоздал!

Поэтому у меня теперь есть отдельный тост- За Сочинских таксистов! За настоящих профессионалов!

величину его рогов. Дураков среди банкиров не бывает, а среди евреев тем более. Стал наш рогоносец думать — как наказать любовничков. Нельзя же убивать за такие пустяки, но и оставлять без наказания — это позор. И вот что он придумал.

Он сделал художнику предложение, от которого тот не смог отказаться: нарисовать тому портрет его жены, полностью одетой, причем обязательно за срок не менее года и сделав не менее 100 эскизов, каждый из которых должен иметь художественную и материальную ценность. И картина должна стать таким шедевром, цена которого сразу станет выше остальных произведений художника. За это платится аванс такого размера, которого хватит до конца жизни художника в Вене того времени. При невыполнении условий, штраф такого размера, что художник теряет все и навсегда. В чем смысл? — спросите вы. Да просто после 100 эскизов и рисований с натуры любовники настолько опротивели бы друг другу, что через год никаких чувств кроме отвращения к друг другу у них бы не оставалось. Так и случилось. Любовнички очень быстро опротивели друг другу, а картина стала национальным достоянием Австрии, которую не тронул в войну даже сам Гитлер, хотя это был большой портрет самой настоящей еврейки, написанный евреем-художником по заказу еврея-банкира. Здесь сыграло свою роль и то, что сам художник в свое время случайно столкнувшись где-то с мазней некоего ефрейтора, по пьяни назвал ее "гениальной", чем невообразимо поднял тщеславие этого человечка. После войны у этой картины было много приключений, даже снят Голливудом фильм, но сейчас она реально является уже культурным достоянием человечества. Это — австрийская Мона Лиза — "Золотая Адель" от Густава Климта или портрет Адели Блох-Бауэр.