Когда в семье тяжело больной человек, рано или поздно приходит мысль избавить его от мучений. И чем больше думаешь, тем страшнее становится — потому что останавливает не моральные принципы и совесть, а уголовный кодекс. Надеюсь когда-нибудь введут эвтаназию для безнадежных пациентов. Нет сил смотреть на эти страдания.

Обожаю толкаться в метро. Живу в Москве на одной из конечных станций, по утрам там толкучка. И успеть занять сидячее место в такой ситуации – захватывающий квест. Как только подходит поезд, я будто выпиваю волшебный эликсир, повышающий ловкость и силу. Девчонка, 50 кг, яростно расталкиваю всех, прорываюсь, занимаю сразу два места – мне и моему парню. Чувствую себя воином. Зимой этим заниматься ещё удобнее – моя шуба скользит по пуховикам соперников. Если утром не потолкаюсь, день будет унылый.

Подруги часто говорят мне про бывшего: "Такого парня упустила. Своя квартира в Москве, машина, полгода работает, а другие полгода по миру катается". А я-то знаю, что он просто не может нигде осесть. Ему нужны постоянные перемены: новые впечатления, новые люди, новые женщины. Он ни к чему не привязывается, не может никого полюбить, не может ничем заполнить пустоту внутри (сказывается тяжёлое детство). И я не смогла бы жить с таким человеком даже в достатке.

В детстве читала всё, до чего могла дотянуться, в том числе и взрослые книжки. Из них была уверена, что ceкс — это такой невероятный танец страсти. А потом случился первый раз, и он был больше похож на неуклюжее перетаптывание на деревенской дискотеке. В общем, плохо быть книжной девочкой, чревато разочарованиями!