Через озеро по мостику идёт окультуренная молодая особа с пакетом мусора в руках. Идет, вся такая нарядная, на работу, видно. И тут с независимым видом... раз!!! и пакет с мусором летит в озеро, но падает не в само озеро, а рядом с берегом. Особа с неменяющимся выражением на лице проходит дальше, не оглядываясь, типа: утро, никого нет, я — не при делах, это другие озеро засрали... А в это время за ней в шагах 10 шел дядечка, тоже такой невозмутимый, на работу, похоже, тоже топал. Так вот, дядечка, не меняясь в лице, подобрал этот пакет с мусором, невозмутимо включив повышенную передачу, поравнялся с тетенькой... и на ходу высыпал все содержимое ей на голову... и далее так же невозмутимо пошел восвояси.

Окрестности были озвучены отборной матерщиной, которая слетала с уст культурной тетеньки... Помимо слетавших с губ возгласов неподдельного возмущения, с головы тетеньки стекало что-то похожее на майонез с кетчупом... Наш герой, не обращая внимания на угрозы расправ через суд, бандитов и ментов, шел не оглядываясь своей дорогой и думал о том, как прекрасно начался сегодняшний день...

В детстве ненавидела болеть. И не потому, что температура/ломота/кашляешь, а потому что вместо поддержки родители обрушивали на меня поток упрёков: "А как так можно? В школу пойдёшь при любой температуре!" Пропустить школу было чем-то страшным. Помню, когда не могла заснуть, ибо было очень плохо, встала померить себе температуру. Было около 38, но самое страшное для меня было то, когда родители проснулись, накричали: "Как завтра в школу пойдёшь?!" — и продолжили спать. Отвратительное чувство, когда неоткуда просить помощи... Когда пытаешься разбудить близкого тебе человека, а он презрительно говорит: "Я тебя отпрашивать не буду!" Но причём здесь это? Когда утром идёшь по морозу в школу и теряешь сознание на уроке...

Сейчас просто дико становится. Неужели школа действительно так важна? Неужели ради неё можно жертвовать здоровьем ребёнка? Как можно было спать, зная, что твой ребёнок болеет, и ничего не делать с этим? После жесточайшей ангины, которая дала осложнения, я очень боялась заболеть. До сих пор осталась обида.

Веселые студенческие годы... В общаге меня поселили на 9 этаж. Я, как и мои соседки, родом с деревни и зданий, выше школьной котельни, никогда в живую не видела. Ну что может прийти в неокрепший ум малолеток, которые впервые увидели людей с такой высоты? Всё верно. Набрать пакет с водой и швырнуть в ноги прохожим. Сказано — сделано. Я, как самая смелая или дурная (нужное подчеркнуть), высунула свое тщедушное тельце почти наполовину из окна и начала выбирать жертву. И тут как в замедленной съемке, я выпускаю пакет из рук, он летит набирая скорость вниз и прилетает мне на голову в виде презерватива, наполненного кефиром. Мои глаза встречаются с глазами потерпевшего. Я вся в ошметках презерватива со стекающей по волосам белой жижей. Он весь такой красивый, молодой и мокрый от воды из моего не маленького пакета. Искра. Буря. И дикий хохот пацанов с 10-ого этажа, которые и пульнули в меня этим средством контрацепции. И нет, это не история любви. Просто. Мгновенная. Карма.

Шли как-то с приятелями мимо общежития пединститута, вдруг слышим сверху.

— Мальчики, поймаете?

Поднимаем головы, а в открытом окне третьего этажа, свесив наружу ноги, сидит весьма симпатичная девица.

Её желание покинуть общежитие столь оригинальным образом никакого удивления не вызвало, потому что в те годы это было обычным делом.

Мы закричали "Конечно! ", и наперегонки бросились под окно, где снегу было почти по пояс, так что девица в принципе в любом случае ничем не рисковала.

— Ловите? — спросила она сверху.

— Ловим! — крикнули мы в ответ.

Девушка обернулась внутрь комнаты и скомандовала:

— Девочки, давай!

И тут нам сверху на руки рухнул огромных размеров, до невменяемости пьяный мужик в одних трусах и лохматой шапке. Следом из окна вылетели и приземлились неподалёку штаны, куртка, и ещё какие-то вещи.

Выбравшись из сугроба мужик обвёл окрестности мутным взором, схватил ближайшего из нас за грудки, и хрипло скомандовал:

— А ну-ка [м]лять быстро забросили назад!

Обратно мы бежали точно так же, наперегонки, только теперь на кону была не ловля блондинки, а нечто большее. Мужик в трусах и шапке, весь в клубах пара и снега, уверенно мчался следом.