человеками.

В самый разгар нереста, лосось человекам уже не нужна – забиты уже все бочки и лари, поэтому добывается только икра, а сама рыба просто выбрасывается (да простит вездесущий Дух Гринписа неразумных детей тундры и жертв переходного периода!). Я тоже участвовал в этом хищническом промысле в качестве помощника у д. Коли.

В один прекрасный вечер возвращаемся мы с нашей точки в поселок.

Д. Коля за рулем мотоцикла, я сзади, в люльке два пластиковых ведра икры и нехитрые пожитки. Проезжаем мимо стоянки смотрителя авиационного радиопривода, мужика угрюмого и нелюдимого, и видим такую картину:

Сидит Степаныч, рядом сеть, перед ним штабель улова, ведро и разделочная доска, на которой он кесарит очередную жертву. А слева в трех метрах чуть позади сидит... здоровенный мишка и терпеливо наблюдает за соседом. Наконец рыбий акушер закончил извлекать икру и не глядя бросает рыбу ТОЧНО В ЛАПЫ МЕДВЕДЯ!!! Последний деловито помяв добычу начинает ее меланхолично жрать. Картинка из ряда лубочных про льва и ягнят, которые так любят освидетельствованные Иеговой.

Слухи о дружбе Степаныча с шаманами тут же пришли на ум обретя такое неожиданное наглядное подтверждение. Собираясь ехать дальше своей дорогой д. Коля напоследок бросил:

— Ну и помощника ты себе, Степаныч, нашел!

Человек и медведь синхронно через правое плечо с одинаковым недовольством посмотрели на нас. Пожав плечами, мы тронулись, отвернувшись от странного дуэта. И тут в меня сзади кто-то вцепился железной хваткой, стаскивая с мотоцикла. Я заорал в ужасе, понимая, что расплата за былое неуважение к последователям шаманизма ко мне уже пришла в виде ручного гризли! В безнадежной попытке спастись, я вцепился в д. Колю. Чуть не опрокинув "Урал" мы рухнули на землю. Оказалось, что в меня вцепился Степаныч, только сейчас увидел своего соседа, забредшего

"на огонек" из тундры и быстро осознавшего всю выгоду сотрудничества с человеком. Не его вина, что человек к этому оказался морально не готов.

Обернувшись в нашу сторону, медведь удивленно наблюдал за нашими суетливыми попытками "сделать ноги". Его перепачканная чешуей морда и свисающий из пасти рыбий хвост, как бы спрашивали: "Куда ты, мужик?!

Хорошо же сидели?!!".

Как выяснилось позже, мотоцикл и лодку "тот другой, который живет в тундре" (дословный перевод с эскимосского выражения означающее медведя) не тронул, а вот сеть порвал, икру и улов конфисковал, хотя значка рыбнадзора мы у него не заметили.

хорошее поведение, хозяйка совала ему в зубы записку, в которой просила сестру угостить собаку шоколадными конфетами, от которых колли была без ума, а впоследствии хозяйка возвращала сестре стоимость конфет. Со временем сестра, уже не читая записки, знала, что, если у пса в зубах записка, то ей следует дать полакомиться конфетами.

Так продолжалось довольно долго, пока однажды сестра не заметила, что пес чуть ли не каждый день стал приходить с запиской в зубах. Когда, она позвонила хозяйке собаки, оказалось, что та уже давненько не отправляла с псом никаких записок. Стало ясно, что собака, сообразив, что конфеты перепадают ей только при наличии бумажки в ее зубах, стала каждый раз по дороге в столовую подбирать первые попавшиеся бумажки и таким образом лакомиться чуть ли не каждый день.

Эта история была рассказана в каком-то американском журнале лет десять назад, но я ее запомнил только потому, что она перекликается с тем, что происходило с собакой, жившей у нас в семье, когда я был еще совсем ребенком.

Это был обыкновенная дворняга, которую все звали Ботик, потому, что мне было трудно выговаривать его настоящую кличку — Тобик. Каждое утро он вместе с моей мамой, которую он обожал, отправлялся к ней на работу. Там у него была своя "дневная" компания, было свое место около маминого стола, где он мог подремать, была своя пассия — кокетливая, но абсолютно недоступная болонка, которую хозяева выводили обязательно на поводке.

Мама с Ботиком обедали дома, а после обеда снова отправлялись на работу.

Мама работала, как тогда было принято, шесть дней в неделю, а в воскресенье, естественно, оставалась дома. Но у Ботика, видимо, дела там были и в выходные дни, и по воскресеньям он один без мамы отправлялся

"на работу", как обычно вовремя появляясь к обеду и снова пропадая до вечера. И все бы это было не столь и необычно, если бы не одна деталь — мама работала довольно далеко от дома и на работу они с псом ездили на автобусе. В выходные же дни Ботик тоже ездил на автобусе — но уже в одиночку, и тем не менее безошибочно выбирая только автобусы своего маршрута и никогда не путая "свои" остановки.

Все это было очень давно, уже много лет нет мамы, но, когда в прошлом году, будучи в командировке в городе моего детства, я случайно встретил старушку, в которой узнал бывшую мамину сослуживицу, и представился, она, вспомнив добрым словом мою мать, вдруг улыбнулась и сказала:

— Удивительно, но на днях моя приятельница, которая в те годы работала кондуктором автобуса, вспоминала вашего Ботика...