Людмила Поргина рассказывает.

"Когда мы с Караченцовым познакомились, я второй раз была замужем, а Коля ни разу не был женат.

Но когда впервые увидела Колю на сцене, подумала: "Или этот мужчина станет моим мужем, или я наложу на себя руки! "Увидев его, я подумала: "Я его искала! "А какая у него фигура была! Красавец, атлет! Он некрасив, может быть, лицом был, но весь — сияние, движение, радость, солнце. Поэтому у меня эти 45 лет промчались как один день. С Колей никогда не было скучно. Я в жизни никогда грубого слова от него не слышала — ни крика, ни вопля. Только: любимая, дорогая, солнце мое, девонька. И последние слова, он уже выдыхал, сказать уже не мог: обожаемая.

Коля сделал мне предложение. Но я была замужем. Коля сказал: "Разводись, и сразу пойдем в загс". Я развелась буквально через неделю. Но потом два года ждала официального предложения от Коли. Я ему как-то сказала: "Колечка, я сделала все так быстро, а ты никак не можешь решиться". Он говорит: "Мы так хорошо живем. Зачем нам загс? " "Каждая женщина хочет, чтобы ее назвали супругой, женой любимой", — объяснила я ему.

У меня было еще два варианта: один жених — немец, другой — француз. Я говорю: "Коля, если ты отказываешься, я рассмотрю другие предложения... "Хотя, конечно, мне никто не нужен был, кроме него. В этот же день мы с Колей поехали и подали заявление в загс. Мужчин надо иногда подгонять, как-то подводить к решению".

Лев Дуров рассказывал. Что Никулин, что Ширвиндт – жуткие люди, оба негодяи. Я, например, никогда не ношу галстук. Знаете, почему?

Однажды мне позвонили по телефону и сообщили, что я награждаюсь каким-то орденом, и должен приехать в "Белый дом" в назначенный час 24 апреля.

Я вымыл шею, надел галстук, и поехал.

Приезжаю, а часовые

Демосфен слыл в Элладе очень порядочным. Речи его были суровы. Народ в собрании на Агоре привык, что ораторы говорят с ним льстиво, и роптал. Демосфен сказал: "Афиняне, вы будете иметь во мне советника, даже если не захотите, но не будете иметь льстеца, даже если захотите". Главный враг Демосфена, Филипп Македонский, сравнивая его с его учителем Исократом, говорил: "Речи Исократа — атлеты, речи Демосфена — бойцы". Подкупить Демосфена, чтобы он выступал за неправое дело, было невозможно. Ему платили только за то, чтобы он молчал. Один актер похвастался: "За один день выступления мне заплатили талант серебра! "Демосфен сказал ему: "А мне за один час молчания заплатили пять талантов серебра". Чтобы уклониться от речи, он говорил, что у него лихорадка. Афиняне смеялись: "Серебряная лихорадка! "

В новостях услышал, что умер Вячеслав Зайцев. И вспомнил, что в 1987 году, когда мы улетали с женой и сыном в загранкомандировку на 2 года  в Индию, в аэропорту в ожидании посадки в самолёт, я с Трофимом присели попить лимонад в кафешку. К нам за столик с нашего разрешения подсел мужчина. По совету моих бывалых товарищей я кроме лимонада заказал десяток баночек сгущённого молока, чтобы прихватить их с собой в Индию. Заинтерисованному Зайцеву я рассказал байку о том, как повар на подводной лодке, когда затупился консервный нож открывал банки со сгущённым молоком щелчком по днищу банки средним пальцем правой руки. Я умел убеждать людей и он, удивлённый, раскрыл рот и поверил. Когда мы с Трофимом вернулись к нашей маме, она спросила:

— А ты знаешь, с кем ты сейчас разговаривал?  

— Нет.

— С модельером Вячеславом Зайцевым.

На съёмочной площадке

История создания этого фильма началась со сценария к пьесе в 1971 году. Его написали в соавторстве Эльдар Рязанов и Эмиль Брагинский. По словам Рязанова ему просто нужны были деньги, так и появилась пьеса, состоявшая из 2 частей "Сослуживцы" и "Родственники". Пьеса очень понравилась зрителям и каждое выступление