"Раньше жили не спеша. Выходили замуж, рожали детей в более или менее спокойной обстановке, болели обстоятельно — лежа в постели по целым месяцам, не спеша выздоравливали и почти ничем, кроме хозяйства, не занимались. Без докторов, без нудных анализов, без анкет.

Наша нянька, заболев, на вопрос "Что с тобой? " отвечала всегда одно: "Шось мене у грудях пече". А болезни-то были разные.

Умирали тоже спокойно. Бывало, дед какой-нибудь лет в девяносто пять решал вдруг, что умирает. А и пора уже давно. Дети взрослые, внуки уже большие, пора землю делить, а он живет. Вот съедутся родственники кто откуда. Стоят. Вздыхают. Ждут. Дед лежит на лавке под образами в чистой рубахе день, два, три... не умирает. Позовут батюшку, причастят его, соборуют... не умирает. На четвертый день напекут блинов, оладий, холодца наварят, чтобы справлять поминки по нем, горилки привезут ведра два... не умирает. На шестой день воткнут ему в руки страстную свечу. Все уже с ног валятся. Томятся. Не умирает. На седьмой день зажгут свечу. Дед долго и строго смотрит на них, потом, задув свечу, встает со смертного одра и говорит: "Ни! Не буде дила! "И идет на двор колоть дрова"

(Александр Вертинский, "Дорогой длинною")

Поехали с мужем забирать маму с дачи ее подруги Елизаветы.

Мы с ней лично не знакомы, они когда-то вместе работали. Звонок:

— Дочка, тут такая красота! Воздух, природа! Да, что звоню, вам по пути будет, к Детскому спортивному комплексу заверните. Там у центрального входа Витюшку, сыночка Лизы, надо забрать. У него тренировка была. Лиза

Я была полным ребенком, живот выпирал от бабушкиных пирожков. Как-то услышала, что, чтобы убрать живот, надо давать нагрузку. Примерно месяц спала на спине с самой тяжелой энциклопедией на пузе.

Однокурсник рассказал:

Еще школьником был. Как-то возвращаюсь домой с тренировки к ужину, раздеваюсь в прихожей и слышу: на кухне мама с бабушкой, бабушка на огонек заглянула, отца еще с работы нет, а мама ужин готовит, вот они на кухне и общаются. Что я пришел, они не услышали и продолжали:

— Наташенька, вы зачем истолкли хорошую вкусную картошку?

— Софья Абрамовна, так это же пюре. Яша его любит. И Мише оно нравится.

— Наташа, девочка моя, мой сын и внук любят пюре, а то, что вы приготовили — это толченая картошка, ее лучше было оставить в нетронутом состоянии, я то же самое говорила Яше, когда он стал за вами ухаживать, но он меня не послушал, он говорил, что вы лучше, чем любая еврейка. Я вижу, что он был прав, рядом с вами я чувствую себя гойкой, но все же если вы хотите, чтобы толченая картошка стала вкуснее нетолченой и ее можно было бы называть пюре и подавать на ужин моему сыну и внуку, то не скупитесь на масло и сливки!

Парень навсегда запомнил совет еврейской бабушки — u в общаге прослыл мастером приготовления пюре!