в тот день мы зашли вместе домой к коллеге, который за мной ухаживал, чтобы забрать инструменты для мелкого ремонта у меня дома. он всегда вёл себя как джентльмен — был вежлив и заботлив, просто чудесный мальчик. я уже несколько дней как на всё согласная, и думаю, что этот мальчик может делать со мной всё, что захочет. пока были у него, преподнёс букет огромных белых роз, укрыл своей кофтой, чтобы не замерзла. собрались выходить. одеваясь в коридоре, он пригнулся, надел ботинок, выставил ногу вперед, и сказал:

— Танюш, завяжи шнурки. я смотрю на него, на его развязанный ботинок, на букет, который держу двумя руками, и соображаю, куда мне его деть, чтобы завязать мальчику шнурки. видя моё замешательство, он добавляет:

— наступишь же, споткнёшься и упадёшь. и показывает пальцем на мои кеды с болтающимися шнурками, продолжая завязывать свои ботинки. хорошо, что я слоупок — не успела отложить букет и броситься завязывать мальчику шнурки. хорошего человека напугала бы. а так он ещё несколько недель не знал, какая я неадекватная.

Хочу рассказать про наш "ненормальный" подъезд в пятиэтажке с конца 70-ых и до конца 80-ых.

Когда в 79-м у ветерана деда Пети с 4 этажа отнялись ноги (а прогулки он очень любил), семья с первого этажа просто поменялась с ним квартирами, не меняя прописки. Удобные направляющие для инвалидной коляски в нашем подъезде были уже в 81-м году, сотворённые силами мужчин-соседей. И мы, детвора наперегонки носились помогать выкатывать и закатывать деда Петю во двор и со двора. Он ещё умудрялся устраивать гонки на своём кресле с велосипедистами-трехколесниками. Когда в 88-ом деда Пети не стало, его жена баба Клава послала ко всем чертям "официалов" с их торжественной церемонией, венками, оркестром и почётным караулом. На похоронах и поминках были лишь немногочисленные родственники и многочисленные соседи со всего двора. Потом она спокойно перебралась на свой 4-ый этаж, а слегка переделанные направляющие служили для закатывания детских колясок. А ещё в те годы в трёх квартирах подъезда играли на пианино, мальчик с 5 этажа учился играть на скрипке да и меня года полтора "пытали" аккордеоном. Но с 2-х дня до 7-ми вечера всегда было время тишины для отдыха тех, кто работал в ночные смены. Все друг-друга знали и, по мере возможности, друг-другу помогали.

Где-то начало 80-х, из Читы прилетели к нам 4 подполковника строительных войск, с черными погонами, для какой-то там проверки в нашем городке, состоящим из 14 пятиэтажек. Командир полка встретил и повез показывать, а мне сказал — Сиди в готовности, повезешь их в Читу. Суббота, народ в баню с утра на свежий пар, а тут парься под крылом... Час ждем, другой...

Через 4 часа командирский Уазик подруливает, выползают из него эти четыре строителя, ну никакие... Один другому так громко, икая — Смотри, 4 часа нас самолет ждал. А тот ему — Ерунда, меня раз сутки ждал... Короче, злоба у меня перевалила через край, ну думаю покажу я вам. Взлетаем, сходу набираю 5700. Хотя до Читы обычно ходили на 3900, тут лететь-то с заходом всего 40 минут. Подхожу к Чите, на удалении 60 км меня "Контроль" на "Подход" переводит, а тот запрашивает — А что, снижаться не думаете? Говорю — рубеж снижения доложу. И тяну, а на удалении 30 км, он уже сам не выдержал — занимайте 1800.... Тут моя месть началась... Убираю все четыре двигателя на 0 по УПРТ и камнем вниз, с вертикальной скоростью 40 метров в секунду...

Зашел, сел, после заруливания и остановки двигателей выхожу в кабину сопровождающих, а пассажиры сидят довольные, еще не протрезвевшие — Командир, спасибо, хорошо прокатил...

Было это в мои незабвенные четырнадцать лет. Место событий – пгт Михайловка в Запорожской области. Действующие лица: я, Гасаненко (мой лучший друг), Колесник, Кривохижа и другие ребята. В один прекрасный летний день я решила угостить горячо любимых друзей рогаликами (меня как раз мама посвятила в рецепт сего блюда). Для этого я героически украла