ВЫШЕЛ ЗАЙЧИК ПОГУЛЯТЬ

Давно это было, лет десять назад. Один мой приятель влип в безнадёжную ситуацию на личном фронте. Он перешагнул за двадцатник, но продолжал влюбляться горячо, искренно и часто взаимно.

Но всякий раз приключалась какая-нибудь исключительная фигня — очередная любимая девушка кидала его то ради героического мужа-спецназовца, который вдруг раскаялся, то ради бывшего парня, откинувшегося с зоны, то ещё приключалась какая-то стопудовая заморочка. В отчаянии он пошёл лечить депрессняк по ночным клубам и запутался окончательно с новыми знакомствами. В довершение ко всему, двум бросившим его девушкам вдруг приспичило с ним снова встречаться, но связывать с ним свою жизнь они не хотели. Новых серьезных отношений на своём горизонте он больше не видел, гормоны играли, подержанная иномарка ещё дышала, и он принялся жить как мог. Этот город полон прекрасных девушек, несчастных в личной жизни, и у каждой был какой-то головняк, мешающий жить вместе долго и счастливо.

Перейдя на гаремное положение, сам он счастливым от такой жизни абсолютно не выглядел – осунулся, почернел и где-то даже обуглился.

В самую мерзкую погоду, засыпая от усталости, он нёсся вечерами по одному из адресов, чувствуя себя вероятно добрым доктором Айболитом – он всегда летел туда, где чувствовал себя наиболее нужным.

От нескольких месяцев такой жизни его финансы заколебались петь романсы и однажды перешли к конкретному реквиему – занял не у тех людей. Он хватался за любую подработку и как-то нашёл хорошую халяву – детский праздник. Местный спонсор подкинул денег детскому онкологическому диспансеру. Директор диспансера, заткнув этой суммой главные дыры в бюджете, на остатки решила пригласить к детям артиста. До Нового года оставался всего месяц, но по понятным причинам она не стала откладывать детям праздник.

Имевшийся у приятеля потрёпанный костюм Деда Мороза для этой цели не подходил, но он одолжил у знакомых великолепный костюм клоуна. Приятель тщательно подготовил сотню шуток и игр, наложил прикольный густой грим и добросовестно отыграл этот праздник.

При виде этих детей у него встал ком в горле, но вскоре он с удивлением обнаружил, что они находятся в гораздо лучшем настроении, чем он сам – праздники случались у них не так часто. Дети смогли быстро растормошить своего клоуна, и все свои номера он провёл с таким подъемом и блеском, с каким никогда больше не выступал.

Под конец к нему подошел мальчик и протянул свой подарок – синего плюшевого зайца. Приятель стал было отказываться, но директор под каким-то предлогом отвела этого клоуна немного в сторону и вкратце тихо объяснила диагноз мальчика.

Парень его обнял, покружил в воздухе, взял нелепого зайца, сбивчиво поблагодарил и поспешно распрощался, пока не накрылся его клоунский грим.

Мой приятель в этот диспансер никогда больше не вернулся.

Те, кто в таких местах частый гость, могут смело бросать в него камень.

Но на следующий день он покончил со всеми своими знакомствами, кроме одного. Увидеть хоть какую-то логическую связь между этим поступком и детским праздником было затруднительно. Спустя годы он вдруг разговорился. Он почти ничего не рассказал о диспансере и о том, как вскоре сделал предложение одной из своих девушек — всё это я знал и так.

Но он живо, с веселым самоудивлением вспомнил, что случилось между двумя этими событиями.

В поздний ноябрьский вечер того дня он так и не доехал до одной из своих пассий. Он свернул машину на обочину, прислонился спиной к её побитому боку, слез на корточки и принялся внимательно обозревать пустырь напротив, в котором ни черта не было видно.

Сверху понемногу посыпалась какая-то мокрая мерзость, морось вперемешку со снегом, но он продолжал сидеть на корточках спиной к машине, одной рукой прикрывая сигарету, а другой сжимая синего плюшевого зайца за пазухой. Виновато улыбаясь, приятель сообщил мне, что в те минуты мыслей в его голове вообще не было – одни выражения. В промежутках между ними, глядя на зайца, он продолжал снова и снова шептать свою любимую детскую считалку:

"Раз-два-три-четыре-пять-вышел зайчик погулять". Он задумывался на мгновение над каждым "разом" своей грустной считалки, и с особо издевательской интонацией, ломая ритм, отмечал, что зайчик вышел просто погулять. Ему явно удалось обогатить это простое стихотворение новым для себя смыслом.

На "пиф-паф-ой-ой-ой" перед его внутренним взором отчётливо вставали физиономии достойных людей, у которых он занял денег, а также героического спецназовца с парнем из зоны в обнимку.

Доходя до последней строчки, он орал в темноту:

"Оказался он – живой!!! " - то счастливо, то с горьким упрёком.

При этом он грозно потрясал в воздухе плющевым зайцем.

Устав наконец грозить несчастным зайцем злодейке-судьбе, он принялся на этой строчке изредка шарахать затылком корпус своей любимой и ненавистной машинки доктора Айболита, словно намереваясь доломать её по следам целой череды владивостокских автолюбителей. На его лице воцарилась теперь счастливая улыбка.

У девушки, которой он сделал предложение на следующий день, была наибольшая куча заморочек – она была на четыре года старше его, категорически против его полигамных связей и с двумя детьми от другого.

А ещё у неё с детства остался свой нелепый плюшевый заяц, который по своему внешнему виду годился только на набивку подушки, но гордо восседал у телевизора. Правда, он был совсем другого цвета, но приятелю это было уже совершенно пофиг – у того мальчика из диспансера другого наверное не было …

По моему убеждению, судебная медицина является одной из самых интересных дисциплин в мед ВУЗах. По многим причинам. По большей части, наверное, за свои необычные подходы и за возможность приложить накопленые за 5-6 лет знания на практике, причем не в рутинных написания шаблонных историй болезни, а именно в нестандартных ситуациях где приходится

Папе за 40 уже, но он молодо выглядит и любит себя расхваливать.

Прихожу на днях домой, говорю:

— Мне на улице сегодня два раза сказали, что я красивая, приятно однако.

Папа:

— А ты им отвечай: "Вы еще моего папу не видели!"

Сидим в дружной компании с двумя свежеиспечёнными папашами (у одного мальчик (Пм), у второго девочка (Пд)) и поглощаем в неимоверных количествах пиво. Пьяный разговор заходит о том, а кто всё же лучше. После того, как поговорили о разнице в уходе и воспитании, о шмотках и пр. в ход пошли последние аргументы.

Пм: "И всё же мальчик лучше! Прикинь, через 16 лет приходит к тебе дочка и говорит: "Папа, в соседнем подъезде живёт мальчик Гоша, он меня трахает и я его очень люблю". Думаю, ты огорчишься"

Пд: "А вот теперь ты прикинь, через 16 лет приходит к тебе сын и говорит: "Папа, в соседнем подъезде живёт мальчик Гоша, он меня трахает и я его очень люблю". Думаю, что ты огорчишься ещё больше".

Так искренне я давно не ржал…

Выходной. Еду в маршрутке. Народу не много. На остановке заходит пара среднего возраста и занимают вдвоем сидение, мужчина — у окна. Женщина довольно энергично, но не буйно, высказывает спутнику, все, что она о нем думает. На это у нее есть веский повод — мужчина довольно конкретно пьян. Из эмоционального разговора становится понятно, что это муж и жена. За небольшое время езды мужа развозит еще больше и он периодически стукается головой о спинку впереди стоящего сидения. Тут, по мнению жены, им нужно выходить. Она всячески пытается это втолковать мужу, потом предпринимает попытки стащить его с сидения — но все безрезультатно. Пассажиры не вмешиваются и сочувствуя наблюдают за семейным скандальчиком. В конце концов, она не выдерживает и выходит на остановке со словами:

— Ну и.. й с тобой! Катись дальше! Приползешь — будешь на площадке спать!

Автобус трогается и проезжает метров 200. И тут наш пьяный встает с сидения и подходит к водителю без малейших признаков опьянения.

Протягивает 5 рублей и совершенно трезвым голосом обращается:

— За перекрестком остановите, пожалуйста.

Выходит и идет бодрой, я бы сказал летящей, походкой.

Маршрутка — в ауте