Оставила дома детей (четыре года и семь лет), выбежала в магазин на 15 минут. Прихожу, а весь коридор в снегу — нарван и разбросан синтепон. Дети играют в зиму. Отругала, так как мои запасы тканей и наполнителей трогать запрещено (я швея). Дети пытались оправдаться, что они даже не подходили к рабочему столу, но были отправлены в свою комнату и лишены сладкого. Убрала, повздыхала. Зашла в спальню. Не обманули, мои материалы действительно не брали. А разорваны и выпотрошены подушки от дивана...

Прочитала тут историю про овчарку-медалистку, которая объелась... А у меня был Кот... Причем, Кот с большой буквы, такой черный, помесь сиамской с обычной дворовой. Боевой такой котяра, но доброй души кот. На улице спуску никому не давал, местные коты его уважали, боялись, несколько раз приходил домой побитый, но довольный, вся пасть в шерсти, рыжей, чужой. Кого-то он не любил...

А дома — просто добрый и верный кот. Сынишку моего ни разу не царапнул, хотя было за что: и уши ему тянул, и хвост, и дрессировать его пробовал. Кот даже побывал в холодильнике (сын его туда пихнул, посмотреть, как он там поместится).

Звали его Петрович. Петрович очень любил блины, просто тащился от них. Напекла я как-то стопку блинов, сложила их в тарелку, а сверху прикрыла другой, ну, и со спокойной душой ушла на часок. Прихожу и тихо офигела: вся стопка блинов по краям тарелки обгрызена подчистую, прям, как ножом обрезали. Петрович, довольный, морда вся в масле, сидит на окне, намывается. Так и пришлось ему отдать остатки. Он уже потом на блины смотреть не мог, а ел... ЛЕЖАЛ НА ПУЗЕ ВОЗЛЕ МИСКИ СВОЕЙ И ЕЛ, ел...

Блин, думал над байкой, а она пришла сама. Позвонили в домофон и вежливо спросили:

— Как вы думаете, в России сквернословие это проблема?

А я пока к домофону бежал, снес столик журнальный, обувную полку и еще что-то прицепом.

— Нет! — говорю, — если бы вы не позвонили, никто бы и не сквернословил.

Лет десять назад увлекался я велосипедными поездками на дальние расстояния. Ну, в пределах ста км в одну сторону, конечно. И вот выехал я как то в соседний городок Каменск-Шахтинский. По трассе в один конец — 60 километров. Туда доехал, а обратно решил слегка дорогу спрямить и заплутал. Дорогу бы спросить, да, как назло, никого из селян не встречается. Вдруг вижу – едет мужик на велике. Велик – убитый "Урал", педали одной нет, вместо неё штырь, на какую педаль надевается. На переднем багажнике — грязная сумка, с какими челноки за товаром ездят, сзади — такая же. Мужик, по виду, типичный среднероссийский джентльмен – слегка выбрит и до синевы пьян. Насчёт до синевы я, конечно, прилгнул для красного словца, вполне адекватный, но перегаром разит, как из ведра. Ну и я, расценив его по этим признакам, как самого, что ни на есть, местного аборигена, спросил: — Где дорога на Калитву?

Мужик спешился, неторопливо закурил и ответил: — А х[рен] его знает. Я из Тамбова.

?!!!

— Да к сестре в Новочеркасск ездил, теперь вот обратно еду.

Вот это, я понимаю, экстрим. Самое прикольное, что он меня на своём драндулете легко по трассе обставил, хотя я тоже достаточно был тренирован.