Забирал сына из садика, он у меня здоровенный такой, зычный, но немузыкальный немножко, а ещё дисциплинированный, зараза, только когда ему самому прикольно. Спрашиваю его, как день прошёл, он рассказывает:

"Мы пели, а воспитательница наругала, что очень тихо поём. Ну я запел громко!!! Воспитательница зажала уши и смеялась…"

Рассказал отец, что в начале пятидесятых у меня на груди появился фурункул. Очень большой. Мать водила к врачу, но тот сказал ждать пока прорвется. Так как я постоянно плакал, да и мать от жалости тоже, отец наточил нож, прокалил на огне, дал 100 гр водки маме и 50 мне, приказал матери держать меня крепче. Разрезал фурункул, выдавливал долго до "чистой крови" под плач.

Но как он сказал — от меня наслушался такого мата, что и на стройке не всегда услышишь.

Вот она школа при жизни в бараках.

— Коллега по работе женился, сидим у него в кабинете чай пьём.

— Зашёл в гости ещё один коллега, смотрит на свидетельство, и говорит "а о разводе будет такое серенькое".

Позвонила швее узнать, сколько денег ей за проделанную работу надо отдать.

— Двенадцать евро? Хорошо, спасибо. До завтра, — вешаю трубку.

Вспоминаю, что в соседней комнате сидит муж за компом и давно не подает признаков жизни. Кричу:

— Милый, ты меня любишь?

— Кошелек на столе!