Когда мне было лет гораздо меньше чем сейчас. То есть семнадцать. На производственной практике после..

Когда мне было лет гораздо меньше чем сейчас. То есть семнадцать. На производственной практике после первого курса института мы собирали автомобили ГАЗ на одноименном заводе в городе Горький. Это который сейчас Нижний Новгород. Жили в общежитии квартирного типа. Все восемь человек из группы. Еду готовили себе сами.
Купив в гастрономе трехлитровую банку концентрированного борща, мы не стали его варить. Мы подумали и купили еще одну трехлитровую банку, справедливо решив, что трех литров борща на восемь голодных человек недостаточно.
И стали варить две трехлитровых банки борща в одной десятилитровой кастрюле. С Ванькой. То есть я и Ванька варили борщ. На электрической плитке, стоящей на табурете.
— Что-то в борще блесток нет, — задумчиво изрек Ваня, помешивая супчик половником, — вот мама, когда варит борщ, там блестки сверху получаются. Красивые. Переливаются прям. Их ложкой весело соединять можно. А этот диетический какой-то и не жирный. Давай тушенки добавим?
В это время я уже открывал полуторокилограммовую банку свиной тушенки из армейских запасов и без этикетки. Я тоже любил соединять блестки ложкой. Добавили.
— Что-то блестки так и не появляются, — задумчиво изрек Ванька, помешивая борщ половником, — наверное весь тушеночный жир капуста впитала. Капуста жир впитывает, мама говорила. Или не говорила, я плохо помню. Меня вообще кухня не интересует, потому что я мужчина. Давай еще одну банку добавим?
Я открыл вторую полуторокилограммовую банку свиной тушенки из армейских запасов без этикетки. Добавили.
— Что-то блесток нет, — Ванька по-прежнему помешивал борщ половником, — свекла, она, тоже жир на себя тянет, мама говорила. Надо еще банку добавить.
— Давай сразу две добавим, — сказал я открывая тушенку из армейских запасов в просолидоленых банках без этикеток, — а то я в борще еще и картошку видел, она небось тоже жир из супа вытягивает.
И мы добавили еще пару банок.
— Что-то блесток нет, — задумчиво сказал Ванька с трудом помешивая борщ половником, — ну и хрен с ними, с блестками, тушенка все равно кончилась. Попробуй, солить надо, нет?
Борщ получился вкусным. Борщ всегда получается вкусным, если тебе семнадцать лет и ты двенадцать часов собирал автомобили на конвейере Горьковского Автомобильного Завода. Но после обеда осталась ровно половина. На восемь студентов вполне достаточно трех литров концентрата борща, купленного в горьковском гастрономе.
На следующий день выяснилось, что блестка в супе все-таки была. Там была одна большая блестка толщиной в четыре сантиметра. Эту блестку с трудом удалось разломать вилкой перед тем как разогреть остатки.

Учебные истории
7 января 19

😡 😕 😐 🙂 😂

- вверх -

Д А Л Е Е!

15 сразу

* * *

Давно уже историю про одного из своих студентов хотел рассказать, да все как-то недосуг было, теперь вот возьмусь.
Дело происходило в США, в штате Вирджиния, где я работаю профессором в одном из университетов.
Пришел ко мне в лабораторию эдакий громила летом 2010 года. Араб, ростом под два метра, зенками зыркает диковато, и зовут его, главное, Акбар Абдулла. Вот так и зовут. Родился он где-то на аравийском полуострове, но с детства в Штатах рос.
Пришел он ко мне не просто так, он очень хотел наукой позаниматься. О том, что такое наука и исследования, он представления на тот момент не имел никакого, но энтузиазма было хоть отбавляй.
Ладно, пришел так пришел, я ему проект предложил: "А давай, — говорю, — Акбар, мы с тобой диабетикам поможем? Вот есть у меня кое-какие мыслишки, как забацать способ доставки им инсулина, да такой, чтобы диабетики уколами себя мучать перестали, от слова совсем? "
Акбар почесал свой арабский нос, потом сказал:
— Давай паможим балным лудям!
На самом деле, при нормальной беседе у него акцента почти не ощущалось, но когда он начинал волноваться, этот самый арабско-кавказский акцент выпрыгивал откуда ни возьмись.
Но, слово сказано, так что припахал я его на синтез вещества, на котором у меня до этого два аспиранта сломалось. Объяснил:
— Акбар, без этого вещества ничего не выйдет, понимаешь?
— Панымаю, — ответил разволновавшийся Акбар, и пошел изучать, как такое чудо можно изготовить.
Я ему помогал, конечно, основы работы в синтезе органических соединений поставил, но это все ерунда. Я и аспирантам до этого много что показывал, толку только было чуть. А Акбар за две недели, абсолютно с нуля взял, да то что нужно и сготовил.
Приходит ко мне в кабинет, и аж дрожит:
— Дэржи, — говорит, — вот вэщэство, будэм лудям памагат! — И зенки, главное, сияют.
Я его, конечно, осадил мальца, говорю:
— Людям рано пока помогать, давай все контрольные эксперименты проведем.
А тот еще больше сияет:
— Канэшна давай, можна я дыван в лабараторий прынесу толка? Нэ хачу врэмя тэрать, дамой ноч йэздыт, буду на дыван в лабараторый спат пака экспэрымент!
— Да неси, конечно, хрен с тобой.
И ведь припер. Устроил диван в лаборатории, рядом с собой будильник поставил, каждые полчаса просыпался, чтобы результаты записывать, а потом опять валился на диван без задних ног. Вот такая двухметровая арабская детина.
Его усилия оправдались, все эксперименты показали то, что мы хотели.
Ну что же, новый этап, я ему говорю:
— Акбар, надо эксперименты на мышах сделать, посмотреть, как это все работает.
Акбар в ступоре:
— Как на мишах?! Ми их будэм убиват патом, да?
— Будем, Акбар, а куда деваться?
— Эх, давай твой мыш тагда! . .
И ушел работать к моему коллеге, который мышами заведует.
... Восемь лет с тех пор прошло. Опубликовали мы статью со всеми результатами, а Акбар тем временем закончил свой университет.
И вот, является ко мне недавно, сразу меня облапил, потом говорит:
— Валодя, я ведь раньше сабирался на доктара пайти, но после твоей лаборатории я понял — доктора, они ведь людей лечить умеют только тэм, что для них другие делают, а я тэперь хачу сам новое создавать!
И создает. Профессор, на одной из самых продвинутых кафедр биомедицины в США. Туча патентов, некоторые уже востребованы, а дальше больше будет. Акцентик вот только у него остался: небольшой правда совсем, волнуется он теперь редко.
Вот такой вот араб-детина. А я им горжусь, как собственным сыном.

* * *

Старый-старый анекдот для затравки:
Кафедра русского языка.
Две доцентши, одна курит, вторая разгадывает кроссворд.
— Мария Ивановна, — "Полный крах всех надежд" — шесть букв, вторая "и"...
Курящая долго думает, потом:
— Ну, не может быть! в газете?
— Да.
— "П*здец"?!
— Подходит...
Входит завкафедрой, профессорша.
— Софья Марковна, вот вы доктор наук! "Полный крах всех надежд? , шесть букв, вторая "и"?
— "П*здец"! Однозначно!
— Ну не может же быть в российской газете — "п*здец"!
— Сейчас все может быть!
Входит аспирантка Машенька, юное невинное созданьице.
— Вот молодежь все знает! Машенька, полный крах всех надежд, шесть букв, вторая "и"! У нас только один вариант — "п*здец"!
Машенька краснеет до корней волос и шепчет:
— Фиаско.
Остальные хором:
— Ну [капец]!
А теперь история: Разгадывал я кроссворд, и что удивительно, именно в "Российской газете". И попадается мне там "мохнатое золото". Полез в интернет. Интернет сообщил, что "мохнатое золото" — это девушки эскорта. Не подходит. У многих спрашивал, множество скабрезностей наслушался. И только одно юное невинное созданьице открыло мне глаза, что "мохнатое золото" — это пушнина.

* * *

История студенческая и уже старая, дошедшая ко мне не знаю через сколько рук. В общем, "когда мой преподаватель еще сам был студентом"...
В некоем ВУЗе предмет под названием "Античная литература" читал этнический грек. В силу своей национальности он свободно говорил на греческом — как на современном, так и на древнегреческом, а в свой предмет был влюблен самозабвенно. Особенную слабость испытывал к Гомеру. И от студентов требовал знать материал в мельчайших деталях — хорошо хоть не на древнегреческом, удовлетворялся и простым русским. Вопрос мог задать самый неожиданный: ни в каком учебнике, ищи — не ищи, ответа не найдешь. Ну, а среди студентов много ли найдешь тех, кто способен увлечься творениями какого-нибудь Эсхила или Аристофана — древнего грека, благополучно помершего тогда, когда еще Иисус Христос не родился? Естественно, студенты, справедливо полагая, что в жизни им этот предмет ни единого раза не пригодится, норовили в лучшем случае прочитать хрестоматию, считая, что этого вполне достаточно. А в худшем — и вовсе безбожно прогуливали лекции, полагясь на русский "авось". Итак, наступает момент "расплаты" — экзамен. Очередной студент достаточно бойко пересказывает то, что в учебнике написано по поводу "Одиссеи" Гомера. И вдруг коварный преподаватель задает вопрос:
— А как звали любимую собачку Одиссея?
Студент понимает, что о-о-очень крупно влип, поскольку этих сведений в учебнике точно не было, а "Одиссею" он, естественно, не читал. А если бы и читал, то все равно ответа бы не вспомнил — для этого "Одиссею" нужно не просто читать, а знать наизусть — ну, или, по крайней мере, очень близко к тексту. А что делает студент, когда он не знает ответа? Он ловит подсказку. И, поймав долгожданную подсказку, ляпает от души:
— ЛАПИДУС!
— Что-о-о? . .
ЛАПИДУС — это была фамилия грека-преподавателя. Студент об этом понятия не имел. Мораль: если не знаешь, чего ответить, лучше так честно и скажи: НЕ ЗНАЮ! А когда идешь сдавать экзамен, то хотя бы узнай заранее фамилию-имя-отчество преподавателя.
(Для тех, кому интересно: любимую собачку Одиссея звали Аргус. В древнегреческой мифологии это — имя стоглазого великана-охранника, так что древнегреческое имя "Аргус" по смыслу соотносится с русским "Трезорка". Найти конкретно эту строчку в "Одиссее" практически невозможно, даже если знать, что ищешь. )