Лет 25 назад ехал я раз на трамвае не то в Карлсрyэ, не то в Манхайме — в общем, в одном из городов на западе Германии, в местах, еще, как казалось, русскоязычной диаспорой не наводненных. Между мной и ближайшим выходом стояла группа девиц лет по 17, громко общавшихся между собой на русском языке. Разговор, густо пересыпаемый матом, вращался вокруг их интимных отношений с одноклассниками и уровнем откровенности напоминал мне древние анекдоты типа "сначала покраснели ломовые извозчики, потом покраснели их лошади, а барышни из Смольного института стояли и увлеченно продолжали свою невинную беседу". Очевидно, у свежепонаехавших барышень не было ни тени сомнения в том, что никто их разговор в трамвае этом не понимает. Я стоял с индифферентным выражением лица, хотя внутри все от смеха переворачивалось. Тут трамвай подъехал к моей остановке, двери открылись, я, сделав спешаще-озабоченное лицо, двинулся к дверям и, глядя прямо на девчонок, сказал по-русски: "Извините, вы не выходите? "Они, на автомате расступаясь: "Нет-нет, пожалуйста". Прошел сквозь них, услышав за спиной нервно-жалобное "Русский... хи-хи-хи... Он же все слышал, [м]ляаааа! ", и покинул вагон, откуда раздалось дружное истеричное ржание осознавших свой промах новоиспеченных немок.

В селе живет бабушка — 89 лет. Покупаю ей хлеб, молоко, иногда чекушечку. Так она говорит:

— Совсем одна останусь, как ты помрёшь.

Молоденькая девушка практически кричит в телефон: "Нет, ты представляешь, этот козел назвал меня малахольной. .. Откуда я знаю, что это значит?! Я еще не гуглила, сразу тебе звоню"...

Завела у меня жена мелодию: давай дачу купим! Цветочки, все дела. Поднапрягся я, несколько звонков сделал и прекрасным майским днём с женой и дитём поехал устраивать им сюрприз. Дача была в 20 минутах от дома, имела прекрасный кирпичный флигель 3х3, электричество и плодово-ягодные насаждения. Все выходные я косил траву, а жена сажала цветы – дача для отдыха, а не картохи. Следующие выходные я перекапывал дачу, а жена жарила шашлык. Потом я сажал огурцы, кабачки (чего земле пропадать), а жена ездила со мной все реже и реже… Прекрасным осенним днём, сидя у угасающего костра жена сообщила мне: “Знаешь, муж… Наверное дача это не моё… Давай ее продадим? ” Я вздохнул и сделал важный звонок: “Дружище, взносы уплачены, на зиму землю перекопал, твои яблоки в погребе, на следующий год, наверно, арендовать не буду…” Сначала отхватил. Но потом жена неоднократно восхищалась мудростью мужа. А на “сэкономленные” деньги мы поехали на море.

Решили с женой поговорить по душам. В процессе разговора она всё время обижалась, что я её перебиваю... В результате за три часа душевной беседы я ни слова не вставил.