Курсутдинов был тупой.  

Его непроходимая тупость была очевидна даже для него самого. Он был не злой, не вредный, никакой.

Просто иногда делал странные вещи. И объяснить смысл своих поступков не мог.  

Его странности были не опасны, подумаешь — забросил зачем-то лопату на крышу казармы. Или постирал форму в хлорированном растворе для обеззараживания военной техники и теперь светился в строю как одинокий белоснежный лебедь.

В караул Курсутдинов ходил как все. Охранять знамя в штабе ему на всякий случай не доверяли, поэтому бдил Курсутдинов около гаражей или дивизионного склада.  

Склад этот был важный. В нем хранились консервы, сухпайки, заспиртованный хлеб, палатки, котелки, полушубки  и прочие предметы, жизненно необходимые в армейской жизни. При складе служил и виртуозно управлял недостачами прапорщик. Недостачи были небольшими, случались с ведома начальства и всегда укладывались в нормы "усушки-утруски". До поры до времени…

На складе обнаружили большую пропажу. И это была не усушка. Продукты  стали пропадать ящиками, а полушубки — десятками. Ночами. При закрытом складе, с подключенной к сигнализации дверью. И даже (!) с нетронутой пластилиновой печатью.   Каждый раз, когда  прапорщик вбегал в штаб с криками "усэ попырыпыздыли усе поуаровалы! ", командир выходил из себя от ярости.

Окна склада были наглухо заколочены, он несколько раз проверялся на предмет подкопов и дыр в крыше. Запирали и открыли исключительно в присутствии дежурного офицера. Безрезультатно — кражи продолжались.

Наконец, высшее командование объявило - тот, кто задержит расхитителя, незамедлительно поедет во внеочередной двухнедельный отпуск домой, в какой бы республике СССР тот не проживал.  

Курсутдинов на посту не спал. Поэтому четко видел, как к складу прокралась темная фигура, аккуратно вытащила забитое досками окно — вместе с петлями и переплетом. И исчезла внутри. Курсутдинов подошел ближе и стал ждать.  

Через некоторое время из окна вывалился ящик, потом второй. За ними вылез расхититель.  

Курсутдинов снял автомат с предохранителя и передернул затвор.

— Ни кипишуй, вот, возьми тушенки, — протянул две банки совершенно неиспугавшийся вор.

Курсутдинов улыбнулся своей странной улыбкой и произнес "стой-стрелять буду".

— Мало? Забери ящик, я еще себе возьму — занервничал расхититель.

Курсутдинов дал очередь в воздух.  

К моменту, когда на шум выстрелов подбежали начальник караула и бодрствующая смена, успело прозвучать три или четыре длинных очереди.   В свете мечущихся фонариков предстала ужасающая картина. На черной земле перед странно улыбающимся  Курсутдиновым была распластана человеческая фигура. Вокруг были разметаны куски розовой плоти…

Что-ж ты с@ка сде… хотел сказать начкар, но тут фигура на снегу зашевелилась, обвела глазами собоавшихся, уставилась на Курсутдинова и спросила — ты м&@ак? На%@й ты тушенку расстрелял?

Только после этого прибежавшие на шум разглядели развороченные очередями ящики.  

Объяснить, почему он выпустил весь рожок в тушенку,   Курсутдинов не смог. И только тупо улыбался матам командира. Командиру же предстояло отчитаться за применение каждого патрона, поэтому вместо отпуска он грозил отправить Курсутдинова на губу. Но замполит (“слово коммуниста — держи”) убедил выполнить данное перед строем обещание. Отпуск боец получил.

Складской прапорщик пошел под суд как соучастник. Именно он сделал хитрую вынимающуюся конструкцию окна.  

В караул Курсутдинова больше не ставили.

Мне 28 лет, я невысокого роста. Успел отслужить на Кавказе еще до отмены активной фазы КТО в Чечне, окончил вышку, продвигаюсь немного на работе. Последние несколько лет малоуспешно пытаюсь набрать массу в зале и отрастить бороду. Не потому что сейчас это модно, а потому что до сих пор ни одна сволочь не дает мне на вид больше 16 лет. Я давно бросил пить: стеснялся в магазине, незнакомые люди часто говорят обо мне "мальчик", мои сверстницы просто какие-то взрослые тетеньки.

Недавно на улице я увидел 18-летнюю знакомую своего приятеля, чья страница вк мне давно понравилась. Ну, думаю, раз в многомиллионной Москве натыкаешься просто так на улице на девушку из интернета — это знак, как минимум.

"Мальчик, знакомься в классе, я давно закончила школу". Это я школу закончил, когда у нее еще сисек не было. ..

И так всегда: мой личный фронт — какая-то х[ер]ня.

Всегда приятно наблюдать картину единения народных масс. Когда множество разобщенных людей внезапно сливаются в общем порыве и творят черт-те что...

Я наблюдал такое единение на стадионе города Екатеринбурга на футбольном матче. Что же здесь удивительного? То, что произошло это в перерыве. Итак: матч века — "Уралмаш" —

Рассказал ветеран завода №30 такую историю про спирт.

Дело было в глубоко застольные времена, когда аэродром на Ходынке ещё вовсю работал по своему прямому назначению. На заводе была своя авиационно-транспортная эскадрилья для прямой связи с Луховицами и другими частями нашей необъятной Родины. Летала она на Ил-14, которые завод и делал. И вот как-то из бачков противообледенительной системы начал пропадать спирт. Экипаж утром приходит — машина опечатана везде, где нужно, всё чин-чинарём, а при проверке — спирта нет. Ясно было, что это дело технарей, но вот как это происходило, не могли понять. А они что делали — перед закрытием кабины кто-нибудь незаметно включал тумблер омовения винтов и лобового стекла. Но поскольку борт был обесточен, то ничего не происходило. После этого экипаж закрывал самолёт и опечатывал дверь и спиртбачок и спокойно уезжал по домам. После этого к самолёту подгоняли АПА и давали на борт 27В. При этом люди с вёдрами стояли под винтами и собирали живительную влагу. На следующее утро нужно было вовремя переключить тумблер в исходное положение, пока не обнаружили пропажу спирта. Продолжалось правда всё это недолго. Видимо, кто-то по пьяни болтанул языком. И командиры экипажей перед закрытием самолёта стали проверять тот тумблер.

ЖЖ roizman

Мои в деревне скотину держат. А перед быком стояла 200-литровая бочка с зерном, вырез квадратный посредине. И как-то бык подъел зерно, а нового не успели подсыпать и осталось на самом дне и он голову засунул поглубже и видимо чуть развернул и рогами-то расшаперился! Тряхнул головой — не слезает! Он с перепугу-то как взревел! А