Недавно я прикупил преотличнейший арбуз, который мы всем семейством с удовольствием умяли. Тут я заметил, что отец тихонько улыбается, видно вспоминает что-то.

— Поделись, — попросил я его.

И он рассказал такую штуку.

"Мудрость Грузчика"

Дело было в середине 60-х. За все Советские университеты и институты не скажу, ибо не знаю, но в МИСИСе было принято, чтобы студенты младших курсов приезжали на 2-3 недели до начала учебного года. Эту дешёвую рабочую силу обычно припахивали, дабы намолоть молока, надоить зерна в закрома Родины, или развернуть какую-нибудь реку вспять. А точнее, чаще всего, студентов посылали "на картошку" в очередной колхоз. Чаще, но отнюдь не всегда.

То есть, в колхоз он и однокурсники тоже ездили, но бывало их ставили на другие работы. Например,

— Кувалды вам в руки, идите рушить вон ту стену. Отсюда и до обеда.

Или

— Вам страна подарила новое общежитие, айда таскать мебеля.

В тот раз, он и ещё с десяток пацанов были посланы на овощебазу в качестве тягловой силы. Был август, а посему нескончаемым потоком, вагон за вагоном, в столицу прибывали астраханские арбузы. Их следовало разгрузить в авральном режиме.

В этой работе были свои, несомненные плюсы. Во-первых, платили неплохую для студентов денюжку. Во-вторых, можно было подхарчиться. А уже арбузов наелись столько, что через пару дней от них воротило. В-третьих, однокурсник Витька наладил мелкий, но приятный арбузный бартерный обмен с пивзаводом, что находился через забор.

Но были и неприятные стороны. Сам арбуз, конечно, вещь не тяжёлая, но их же много. Разгрузить несколько вагонов, это отнюдь не лёгкая задача. За день намаешься так, что мало не покажется. Но главное даже не это. Почему-то студентам для разгрузки не выдали перчаток. Уже в конце первого дня, разгрузив сотни, если не тысячи, арбузов, ладони рук покрылись коркой.

Такой подляны от зелёной ягоды не ожидал никто. Эта проклятая корка отличалась удивительнейшей прочностью. Сначала, естественно, мыли руки простым мылом — не помогло. Потом попробовали хозяйственным, безрезультатно. Драили руки пемзой, тоже практически без толку.

На следующий день положение ухудшилось, ибо перчатки достать не удалось, а на овощебазе их снова не выдали. Слой корки увеличился, а руки уже чесались непрестанно. Один из парней надыбал ацетон. Другой, местный москвич, чей родственник периодически ездил в загранку, притащил импортное мыло. И снова неудача. Ни верное отечественное средство, ни импортная субстанция, несмотря на фирменную наклейку и душистый запах, не избавили страдальцев от мук.

На третий день работать было невмоготу. Даже чудом найденные перчатки уже не спасали положение. Чесотка превратилась в непрерывный зуд. Требовалось что-то срочно предпринять.

Тут отец обратил внимание на одного из местных грузчиков. Тот, хотя и не работал вместе с ними на разгрузке, а был больше в помещении на приёмке, тоже перетаскал немало арбузов. На удивление, его руки были девственно чисты.

— Извините, пожалуйста, а чем вы руки моете после арбузов? — смущённо был задан вопрос.

— Слышь, стюдэнт, на "Московскую" дашь, открою секрет, — пролетарий явно мучился с утра.

Три рубля, сумма немалая для нищего студента, но Танталовы муки становились невыносимыми.

— Смотри, — произнёс работяга, когда заветная купюра перекочевала в карман.

Он взял крупный арбуз и шмякнул его об землю. Зелёная корка аппетитно хрустнула и арбуз раскололся надвое.

— Суй руки в мякоть.

Корка, которую не могли взять никакие средства, моментально сползла.

— Вечно, вас салаг, учить надо, — повеселевшим басом сказал грузчик и закурил беломорину...

— Это были лучшие 3 рубля, что я когда-либо потратил, — окончил рассказ отец.

В общаге которой мне пришлось пожить, больше всех мне внушал доверие Сашка. Из-за жизненных устоев. Если в комнате появлялось что-то вкусненькое или алкогольное, он всегда делил честно. Если нас было четверо, то на шестерых, если трое, то на пятерых и т. д.

— Санек, а два лишних куска (или стакана) кому? — интересовались поначалу мы.

— Да вы чо, блин! Это же Мишке с Серегой. Надо по братски... — обижался он, — по честному.

И мы замолкали. Но каждый наверно, как и я, старался вспомнить, кто же эти Мишка с Серегой. Мне это точно не удавалось, но обломить братанов, не позволяла совесть. До того момента, пока я не увидел, как Саня сжирает две оставленные им доли.

— Санек, а как же Мишка с Серегой?! — опешил я.

— Так они не пришли! — вытирая рот, пояснил он, — не пропадать же добру!

С ним опять было трудно не согласиться.

— А если все же придут? — меня все еще одолевали сомнения. И огромное желание хоть когда нибудь увидеть братанов.

— Так это, в большой семье, хлеблом не щелкай!

Возразить было нечего. Ведь все жизненно и справедливо.

Сдавали экзамены в колледже.

Однокурсница всю ночь где то пробухала, пришла еле живая, язык заплетается.

Спрашиваю:

— Как сдавать-то будешь, читала хоть что-нибудь?

— Да, пофиг! — говорит, — Ща всё сдам!

— Да фиг ты сдашь! — говорю.

Заходит.

Через две минуты выходит, очень недовольная.

— Накаркал!

Мой папа взрослый солидный мужчина, получает третье высшее образование, пишет диплом. И как же мне забавно наблюдать, заходя неожиданно в комнату, как он быстро закрывает игру и делает вид, что усердно готовится.

Случай из студенческой практики.

80-90годы. После первого курса педагогического института отправили нас на фольклорную практику. Камчатский народный фольклор и диалекты собирать. На западное побережье Камчатки. До пункта назначения мы добирались пароходом. Всех нас, городских студенток укачало, хотя и старались стоять на палубе.