Расскажу вам эту историю так, как я вижу ее сейчас, глазами сороколетнего мужчины.

Случилось это в пору моей беспечной юности, в классе, этак, 5-ом. В те времена (начало 80-ых) на всех трудовых фронтах Совка ощущалась острая нехватка кадров, и эта нехватка не обошла стороной и нашу школу. Английский нам преподавала дама уже пенсионного возраста, худощавая, в очках, вечно в черной юбке и в коричневой кофте, очень рассеянная, которая никак не могла уйти на заслуженный отдых по причине отсутствия замены.

Нашим классом руководила математичка, по-этому нашим кабинетом был кабинет математики. Английский почти всегда проходил в кабинете английского, но имели место редкие исключения. Об одном таком исключении и пойдет речь ниже.

В нашей школе многие кабинеты были очень похожи друг на друга. Во первых, если сидеть за партой (лицом к доске), то окна всегда были с лева — что-бы тень от правой руки не падала на тетрадь. Во вторых, мебель была заказана оптом, и по-этому почти во всех кабинетах она была одинакова. И, в третьих, краска на ремонт школы тоже закупалась оптом. Пожалуй, единственное различие между кабинетами английского и математики состояло в том, что дверь в кабинете английского была на задней стене, в правом заднем углу, а в кабинете математики дверь располгалась на правой стене в переднем углу. А на том месте, где в кабинете английского была дверь, в нашем кабинете был стенной шкаф, покрашен той же зеленой маслянной краской, что и дверь. В этом шкафу висели наши полотенца, которыми мы пользовались, в основном, после мытья рук перед обедом.

Итак — перемена перед последним уроком (английский). Мы табуном несемся в кабинет английского, что-бы оставить там свои портфели и в коридоре ждать звонка. Но нам на встречу выходит учительница английского и сообщает, что урок она проведет в нашем кабинете. В нашем, так — в нашем. Табун делает разворот и бежит обратно. Кидаем протфели рядом со своими партами и вылетаем в коридор беситься дальше. Звучит звонок, мы врываемся в свой кабинет, и, так как учительницы еще нет, продолжаем беситься, и по ходу дела запихиваем своего однокласника по имени, допустим, Юру в тот самый шкаф к полотенцам. Юра с начала пытается вырваться наружу, но, так как дверцу с наружи держут трое мальчишек, быстро понимает, что только напрастно тратит силы, и успокаивается.

Вдруг открывается дверь, и появляется учительница. По классу быстро пробегает топот ног — все усремляются к своим партам. Все, кроме Юры — с начала он замешкался, боясь попасть под взор учительницы (иму же не видно, куда она в тот момент смотрит), а потом было уже поздно, так как уже прозвучали стандартные фразы приветствия "гуд афтэнун, пьюплз" — "гуд афтэнун, тичэ" — "сит даун, плиз", и начался урок.

Нам далют какую-то письменную работу с целью проверить освоение урока. Проходит минут 10, и Юра решается покинуть тесную коморку. Он, конечно, знает, как должен поступать учекник, опоздавший на урок английско, при входе в класс. Но он не знает, как он должен поступить при выходе из шкафа. Он понимает, что разница между входной дверью и ствоками шкафа — довольно существенная, так-же иму (как, в прочем, и нам) в голову не может прийти мысль, что учительница эту разницу может не заметить. Но выбора нет, ибо он понимает, что простоять до конца урока в полусогнутом состоянии ему не под силу. И он решает идти провереным путем.

В классе тишина, только бумага шуршит. И вдруг в этой тишине раздается стук, как будто кто-то стучит в дверь. Только стук этот заздается ИЗ ШКАФА!!! Створки шкафа открываютса и, появившийся от туда Юра произносит магическую фразу: "Айм сори, айм лэйт. Мэй ай сит даун? "По-чему магическую? А по-тому, что эта фраза всегда служила верным пропуском в класс любому, кто имел неосторожность опоздать на урок английского. Более того — англичанка прощала и более серезные нарушения (даже в не урока), если извинение было попрошено на английском.

Но на этот раз верная магия не срабатывает. Уже появление Юры настраивает класс на смешной лад, а произнесенная им фраза заставляет нас давиться сдерживаемым смехом. И тут перед учительницей встает дилемма: с одной стороны это стандартная ситуация — опоздавший ученик извинился и попросил разрешения пройти к своему месту, к тому же — сделал это на английском языке, как положено. В силу своей растерянности она не в состоянии заметить, что этот ученик не вошел в дверь, а вылез из шкафа — ведь в ее кабинете на том месте дверь. С другой же стороны — поведение класса совсем не соответствует такой, в общем-то, обычной ситуации. По лицу учительницы видно, что она подозревает, что этот опаздавший ученик таит в себе некую опасность для дисциплины, известную всему классу, но не ведомую ей. Видно, что она не понимает причину нашего поведения.

Медленно ползут секунды, и учительница принимает единственное подходящее к такой ситуации решение — в ответ на просьбу разрешить сесть за парту звучит бесприкословное "Выйди из класса! "Быть может, Юра по началу и расчитывал сесть за парту, но, по сравнению с тесным шкафом, и просторы коридора показались ему раем. С довольным лицом Юра начинает двигаться к выходу.

Вдруг выражение полного недоумения сползает с лица учительницы, и на его месте появляется выражение гнева. на какой-то момент мне даже показалось, что она на конец въехала в тему. Но не тут-то было! Учительница решила, что этот проказник с довольной физиономией нарушает ее приказ. Из ее уст звучит "Я что сказала? Вернись обратно! "Обратно, так — обратно. Юра разворачивается и открывает сворки, что-бы опять занять место в своей темнице. Мы уже не можем удержать давление смеха, и класс взрывается.

И только теперь учительница замечает, что Юра пытается залезть в шкаф. Сознание, что на конец-то она в курсе происходящего, придает ей уверенности, и она совершенно спокойно произносит: "Иди, садись, придурок. "Потом, понимая, что урок сорван, она выдвигает нам свои требования — если мы не хотим все оптом получить единицы в качестве оценки, мы должны до следующего очередного урока английского с ней договориться о времени проведения этого несостоявшегося урока, и до звонка сидеть тихо и учить тему этого урока, что мы и делаем, ибо понимаем, что поблажек не будет. И выходит из класса.

На следующий день мы договорились остаться после уроков. Хотя это и было нам в тягость, за такую хохму мы простили как Юру (который, в общем-то был нипричем), так и ту тройку болбесов, которые разиграли с ним эту злую шутку.

Насчет списывания на экзаменах — наш учитель истории перед экзаменами заявил следующее — за вырванные из учебников страницы, или списывание из учебников автоматически буду ставить двойки, за написанные шпаргалки наказывать не буду, ибо человек старался, писал, значит, что-то в голове задержалось. Я, ободренная такими обещаниями, добровестно написала огромную шпаргалку, добросовестно склеенную и сложенную в гармошку.

На экзамене ее у меня почти сразу отняли и наш историк ее попытался развернуть, была она метров пять в длину. Он был просто в шоке, экзамен я сдала на отлично.

Из цикла "Моя жизнь в спорте". Конькобежный спорт.

Со спортом меня не связывает ничего. Ну, то есть, не занималась я им никогда, ни в школьные годы, ни потом. Но, видимо, подтянутая фигура и определенная врожденная ловкость создавали у окружающих некую иллюзию моей спортивности. И все бы ничего, но вот когда я после школы поступила в техникум,

На днях принимал экзамен по химии у будущих светил медицины. Среди множества интересных и познавательных мыслей добила одна фраза:

"Пищеварение — это ОБРАТИМЫЙ процесс! "

Как принято писать: я плакаль.

Было это в студенческие времена, когда я жила в общежитии. А общежитие было блочного типа. Одну комнату занимали мы, девчонки -чистоплюйки, а другую в нашем блоке парни.. не очень щепетильные по вопросам порядка. Санузел один на весь блок. Вот как-то захожу в санузел, дверь открываю, с веревки на уровне лица свисают мужские трусы явно не первой свежести.. кто-то мылся, а забрать забыл.. Посовещались с женской половиной блока и дабы прекратить такое безобразие — не очень же приятно натыкаться на интимное белье — голове тут же созрел план: в трусы была водворена записка на латинском. Omnia mea mecum porto, что в переводе означало "Все свое ношу с собой". А надо сказать, что соседи наши были физики и иностранного, тем более мертвого латинского языка не разумели. Однако нам пришел ответ на следующий день. На раковине нашли ответную записку и тоже на латинском: Homo sum humani nihil, a me alieno puto, то есть "Я человек и ничто человеческое мне не чуждо. " — физики произвели контратаку, посовещавшись со знакомыми лингвистками.