Байки реаниматоров.

В середине 90х довелось мне трудиться на пару с одним выдающимся аферистом. Саня Волынский — это было что-то. Никогда не видел столь обманчивой внешности. Снаружи-еврейский мальчик, внутри-битая рысь, прожженная волчара.

О наших подвигах напишу как-нибудь позже, но пару фактов для общей картины: Саня организовал и возглавил Челябинскую ассоциацию бывших осужденных(ЧАБО), впервые в стране создав белый общак.

С уставом, офисом, счетом в банке и т. д.

Плюс-этот черт 6 лет находился в федеральном розыске, проживая по месту прописки.

Но не об том речь.

Как-то идем с ним к машине, и мне в руки падает девчушка лет 16 ти... Упилась, что ли...

Но не похоже... Синюшное лицо, глаза под лоб, [м]лять, да она не дышит!

Памятуя о своих спасательских умениях(два сезона в ОСВОД), пытаюсь ей помочь, и тут Волына раскрывается с совершенно неожиданной стороны. Отшвыривает меня в сторону и начинает сноровисто вытягивать девчонку. Не помню, что он мне и набежавшим командовал-но летали все, как подорванные.

Видно было-человек знает, что делает. Скупые, уверенные движения профессионала, отрывистые четкие команды — и ни грамма волнения. Как слесарь, что кран починяет прям.

Подъехавшая Скорая после обмена парой реплик моментом поступила ему под команду. Никаких выяснений-мол, а собственно, кто таков? Колол он девке что-то тоже сам. В машине он сидел рядом и до самого приемного покоя все врачебные действия выполнял челябинский аферист, а не врач. Врач скакал по салону послушным мальчиком и ел глазами начальство. Наконец, сдали девку в реанимацию.

Выходим на улицу. Обоих-хоть выжимай.

— Сань, че это было?

— Да какая тебе разница? Жить будет...

— Я не про то...

— Аааа... я на Скорой в кардиореанимации 5 лет отработал...

— Х#%се... А я и не знал.

— А я и не говорил.

— Надо, бы, дяденька, обмыть это дело... а то у меня поджилки что-то вибрируют...

— Едет чижик в лодочке, в генеральском чине. А не выпить ли нам водочки по такой причине?

— Во-во!

В тот вечер мы нарезались в дрова. Волына впервые заговорил о себе-и там было, что послушать. По причине водочной амнезии воспоминания урывками-о чем сейчас сильно жалею... Так, попробую тезисно изложить оставшееся в памяти.

— Любой нормальный реаниматор имеет за плечами средних размеров кладбище...

— Знаешь, чем кардиореанимация от обычной скорой отличается?

— Ы?

— Обычная звонит в дверь и мирно интересуется тем, туда ли попали?

— А вы?

— А мы входили гораздо эпичней. Сначала залетает фельдшер и орет: РОЗЕТКА ГДЕ, [м]ля?!!

— Зачем?

— Дефибриляцию подключить. Причем, мы уж навострились, чтоб время не терять-счет же на секунды: впереди бегу я с мониторами, за мной водила тащит аппарат, а фельдшер с розеткой наготове тут же втыкается-и рррраз! На том и попали как то...

—?

— Вбегаем, там полутьма в комнате, стоит железная кровать с панцирной сеткой...

— Это тут причем?

— Сейчас поймешь. Пациент то ли обмочился могуче, то ли пролили они чего, короче, лужа на полкомнаты. Мы все в нее и вбежали. Внимания не обратили-не до того ж, ну и... Разряд! Давай! ННННАА!

— И чего?!

— И ничего! Пятью тыщами вольт как еб@нуло всех-мы, как вороны, разлетелись. Я, говорят, красиво вышел: полметра высота полета, жопой вперед, ноги и руки параллельно полу-и в руках мониторы с оборванными проводами. А глаза! Водитель говорил, что никогда такого выразительного взгляда у меня не видел! Но пациент завелся-хоть не зря страдали.

— Аййййй!

— Это что! Один раз космонавта запускали-мужик на унитазе сидел, мы ему прям там заряд бодрости дали...

— А чего не сняли с толчка?

— Да некогда! Начальница, Марина Петровна, зверь-баба, нас поедом ела за каждую секунду...

— И?

— Ну дали разряд — мужик прыг, и башкой в потолок! Ебс-и опять на унитаз! Мы еще! Он снова прыг!

Раза три скакал...

— И чего?

— И ничего. Жена его и говорит: чего вы, мол, дое[дол]бались до него — помер и помер, не х#р тут прыжки в высоту устраивать, не Бубка чай...

— Отстали?

— Ага. У Марины теория была-если клиент очень хочет уйти, то его не вытянешь...

— Разумный цинизм.

— Ну да. Правда, один раз она сама нас удивила-все правила свои нарушила.

— Говори!

— Сидим-обедаем. Это вообще святое. Хоть все передохните, а 20 минут в день на пожрать-наши.

А тут... Петровна влетает-лица на ней нет. Я и сам не понял, как в машине оказался. Горбушка хлеба в зубах, ложка в руке, и на жопе свежий пендаль остывает... Водила наш так в жизни не гнал-она орала, как бешеная. Два раза сами чудом не угробились по дороге. Прилетаем-11 этаж, лифт не работает. Мухами влетели, ног не чуя, на пинках Петровны. Аппарат, кстати кило 20 тянет...

— А там?

— А там -жопа. Причем, полная. Я тебе объяснять не буду-все равно не поймешь, но то, что Марина творила -это высший пилотаж! Мы уху ели, на нее глядючи. Я ни до, ни после ничего подобного не видел. 6 часов она его "держала". Х[рен] знает, как.

— И?

— И вытянула! Довела до более-менее стабильного состояния, что его транспортировать можно было.

Отвезли, сдали, сидим-курим, руки трясутся. И спросить страшно-кто он ей? Может, сын? Или мужик ее?

И тут Петровна на улицу выходит, пот со лба смахивает и так-в сторону, сквозь зубы:

— Уйти хотел, выбл@док! 500 рублей мне должен!

Как же мы ржали... Я башку разбил об асфальт...

— Да! Надо знать, у кого деньги взаймы брать!

— Золотые слова! А то занимать у некоторых чревато свинцовой интоксикацией организма.

— Это если не отдать?

— А какой дурак занятое отдает? Зачем занимать тогда?

— Резонно.

— За медицину?

— Прозит!

Аминь.

Занимаюсь конным спортом. Всё по стандарту: пришла, дали в напарники коня, поседлались, повелись в манеж. Спустя некоторое время разминки ставят прыжки, сначала тоже разминочные, маленькие по высоте, а затем уже повыше. Когда всё изучено, ставят систему: этакий маршрут, в порядке которого мы должны прыгнуть несколько прыжков. Мой благоверный серый конь отважно преодолевает все преграды на пути... Кроме последней. Он резко тормозит перед ней, а затем, когда не прошло и двух секунд, всё же решает прыгнуть. Я в это время выскакиваю из седла, и спустя мгновение оказываюсь лежащей пластом на земле. Обычно лошади убегают после того, как наездник упал. А моё чудо, кажется, никуда не убегало... И тут чувствую я лёгкий кусь за свою пятую точку, поднимаю, наконец, голову и вижу: лошадь спокойно стоит, смотрит на меня с интересом. Видимо, кусь был для того, чтобы проверить, живая я или нет. В конце тренировки, когда мы с ним уже уверенно преодолели тот прыжок, дала ему чуть ли не весь пакет с сухарями. Заслужил.

Работал я как-то, в конце 90-х в одном из частных вузов преподавателем на факультете юриспруденции. Со студентами я находил общий язык и понимание и без ложной скромности скажу, что они ходили на мои занятия с удовольствием. Я их тоже уважал, шутил над ними, но и сам мог посмеяться, если шутка надо мной или моими коллегами была приемлемой.

Дело было очень давно, ещё в студенческие годы. Получилось так, что тогда я училась днём, а ночью работала, поэтому очень часто не было времени даже на сон. И был у нас самый классический злой препод, который постоянно всех валил, отправлял на пересдачи и создавал всякие проблемы. Мужчина считался грозой для всех студентов, кроме меня. Я же сидела на самой первой парте и спокойно спала на его лекциях. Причём мужчина, понимая ситуацию, разрешал мне и всегда вёл занятия тихо, чтобы я могла хоть немного восстановиться. Всё потому что я была похожа на его маму, которая так же работала по ночам, когда мужчина был ещё ребёнком. До сих пор стыдно, что позволяла себе спать на его занятиях и использовала такие важные чувства человека, но с тех пор больше никогда не сужу людей односторонне и верю, что добро и понимание есть в каждом.

Не мое, вычитал где-то в инете:

Самым удивительным казусом 60-ых была вычислительная машина Наири. Это первая и единственная в мире машина, которая работала на армянском языке. По форме Наири очень походила на большое пианино, где вместо клавиш была приделана клавиатура от пишущей машинки. Собственно и сама машинка была на месте. Такие