располагает знаниями об окружающем мире, но и бесперебойно питается, а стадному ceксу предпочитает моногамный или бигамный
(самка-жена + самка-любовница). Аспирант же – нечто вроде неандертальца.
Он обладает необходимыми знаниями, но питается ещё плохо, и поэтому не может взять в пару самку человека разумного (она разумная и хочет кушать за счёт самца, в отличие от самок австралопитека, которым это по барабану). Поэтому неандертальцы-аспиранты постоянно озадачены двумя вопросами мироздания – как по-человечески наесться и по-человечески сыграть в любовь.
Конечно, хороший аспирант может подкормиться, став репетитором у богатородительного лоботряса. Но лишь единицы способны заработать, применив знания на практике – и это отличает блестящих специалистов:
Сергея Брина, Марка Цукерберга и Эдика из Сеченовки. Эдик – или Эдисон, как его называли за талант и изобретательность – полтора года подрабатывал в Сеченовке лаборантом и преподом. Теперь он уехал в славный сити оф Мельбурн, и я могу рассказать эту историю, не боясь последствий для главного героя.
В один из тех апрельских дней, когда светит солнце и летят ласточки, а настроение самое жизнерадостное, Эдисон выгуливал на Чистых Прудах свою девушку. Девушка щебетала о чём-то девичьем, и вдруг, обернувшись к
Эдисону на тёплом ветру, сказала:
— Эдик, ты ведь медик? Подари мне что-нибудь медицинское.
— Что, например?
Девушка пожала плечами:
— Вот мой предыдущий парень был геологом. Летом он ездил на практику в горы, намыл в речке золота и заказал у ювелира золотое кольцо.
Представляешь, как романтично?
— Нда.
Какому парню понравится сравнение с "бывшим"? Эдисону оно страшно не понравилось. Весь вечер он пытался придумать какой-нибудь медицинский подарок и излазил Интернет вдоль и поперёк. Что может обрадовать девушку больше, чем золотое кольцо? Задачка не из лёгких! Секрет лучшей в мире диеты? Рецепт мази, которую пользовала Клеопатра для сохранения молодости? Эдисон не знал, но он думал и искал, искал и думал…
В результате этих раздумий из лаборатории универа стали пропадать не очень ценные, но очень странные вещества и химикаты: соевое масло, стеарины, эмульсионный воск, ароматические жидкости и тому подобное. А вскоре Эдисон подозрительно разбогател: у него появился новенький айфон, новый итальянский костюм, вместительный кожаный кошелёк… Не прошло и месяца, как Эдисон завёл себе подержанный Лэнд-Крузер.
— Хм-хм… Хорошая у тебя машинка, Эдик, — заметил проректор, паркуя как-то утром скромный Форд-Фокус рядом с тачкой аспиранта. – Наследство, что ли, получил?
— Ээээ… Н-нет. Я подрабатываю. Торгую, — ответил Эдисон и почему-то покраснел.
— Ааа… Хм-хм… Торгуешь?
— Да вот, торгую, — подтвердил Эдисон и покраснел ещё больше.
— Ну, тогда понятно, — ответил проректор и тоже почему-то покраснел.
Поднявшись к себе в кабинет, проректор засел за письменный стол и стал задумчиво и сердито хмыкать. В этот момент в дверь постучали.
— Не беспокоить!
Но дверь всё равно приоткрылась, и в проёме появилась любопытная голова
Тёмы.
— Что случилось, профессор? Вы ведь просили меня зайти.
— Хм-хм… Что случилось! Хотел бы я знать, что случилось. Заходи и прикрой-ка дверь поплотнее.
Тёма вошёл и присел напротив проректора.
— Вот что, друг. Поручаю тебе ответственное и деликатное дельце…
Эдика-лаборанта знаешь?
— Конечно.
— Разузнай, что с ним происходит. Откуда вдруг такое богатство –
Ленд-Крузер, костюм, даже новые ботинки! Ещё этой зимой он в кроссовках ходил. Хм-хм… — Проректор сделал паузу и вдруг перешёл на шёпот: – Он мне только что сказал, что торгует. Если он торгует тем, что я подумал, мы же оба в тюрьму сядем! Ты ведь понимаешь, откуда он берёт материал для своей торговли?
— Да… понимаю, — кивнул ошарашенный Тёма.
— А мне нельзя в тюрьму. Мне, может, два года до пенсии осталось. Хм-хм…
В общем, так — как только узнаешь что-нибудь дельное, сразу ко мне в кабинет. А главное — попробуй добыть доказательства. За всю работу я тебе заплачу.
Тёма вышел из кабинета проректора озадаченный. Три дня у него ушло на расследование. На четвёртый день он вошёл в кабинет проректора с сияющим видом, держа в правой руке маленький пузырёк с розовой жидкостью. На пузырьке был логотип известной парфюмерной фирмы.
— Вот, профессор. Это то, чем он торгует.
— Духи?
— Не просто духи, а духи с феромонами! Эдик – настоящий гений. Он сделал смесь, запах которой действует на мужчин страшнее, чем виагра. Стоит женщине чуть-чуть побрызгаться этими духами – и всё, мужчинам капут.
— Так-так. Ничего себе…
— Эдик покупает в магазинах духи и кремы этой фирмы, добавляет туда свою смесь, а потом выдаёт себя за менеджера по продажам уникального продукта и торгует по всему району. Очень хорошо зарабатывает!
— Потрясающе… Какой умный парень. Хм-хм… А что у тебя с правым ухом,
Тёма? С каких пор ты носишь серьгу?
Тёма резко покраснел и закашлялся:
— Понимаете, профессор, Вы же просили добыть доказательства… А он продаёт духи только женщинам. Так что мне пришлось пойти на жертвы и сыграть не совсем обычного мужчину…
— Какой ужас! Бедный мальчик, сколько я тебе должен?
— Сущие копейки, профессор. Ухо я и так хотел проколоть, так что это ерунда. Духи я подарю своей девушке. Вы мне должны только за моральные страдания – дело в том, что Эдик успел побрызгать на меня проклятыми духами. Так что, пока я возвращался в вуз, за мной два квартала бежал постовой милиционер и всё предлагал познакомиться…
