Насчет детских воспоминаний.
Был у нас во дворе дед — гроза всех детей. Вечно "стучал" родителям о наших проделках, достал всех. Ходил он всегда в кепке с палкой и вид имел черта. Всем от него досталось, все его боялись, старались не связываться и в тайне вынашивали мстительные планы.
И вот, в один прекрасный день, когда мы, натолкав в бутылку из-под шампанского карбида, залив туда воды, закупорив и расколотив, установили на пригорке, отбежали подальше и залегли в ожидании взрыва, на горизонте нарисовался наш дед.
Мгновенно оценив ситуацию, дед понял, что "опять фулюганють" и заковылял к бутылке. "Дедушка!" — закричали мы: "У…буй (в смысле убегайте, дедушка)". Но дед был любознательным и стал клюкой ковырять бутылку. Бутылка недовольно хрюкнула и взорвалась. В поднявшемся карбидном облаке, высоко над землей как в замедленной съемке, летела кепка, а когда туман немного развеялся, мы увидели деда, белого как мел. Постояв и покачавшись, он упал на спину раскинув руки, видимо решив, что опять война и его опять расстреливают.
Так быстро мы еще никогда не бегали. Прошло, казалось, 2 минуты, а мы с братом уже сидели дома, пили чай и усиленно делали вид, что вообще не при делах. На следующий день вся наша ватага боялась выйти во двор, думая, что там милиция только нас и ждет над трупом деда. Но первое, что мы увидели, когда вышли – нашего деда (без кепки) возбужденно размахивавшего своей палкой перед соседями и повествующего о том как "чертовые дети" бросили в него гранату, а он накрыл её своим телом, спасая окружающих и чудом остался жив.
* * *
ШТАНЫ РАДОСТИ
До пандемии я много летал, и это оказалось серьезной угрозой моему здоровью — я пал жертвой массового помешательства. Когда аэробус набит сотнями упитанных людей, с огромным аппетитом поглощающих разносимый стюардессами фастфуд под вкусные ароматы, невольно слюна начинает течь и досада великая наступает, что вот к передним рядам хавчик уже довезли, а мне еще нет. Изнемогал в нетерпении.
Шведские столы в отелях усугубили — как всего не перепробовать на халяву. В общем, я порядочно разожрался. Локауты с удаленкой, соблазнительный зев холодильника довершили мое превращение в весьма представительную тушу.
Пара лет последующих приключений не имеют отношения к этой истории, в комментах может доскажу. А сейчас про штаны. Те, двухлетней давности, я давно уже не надеваю на люди, чтобы их не смешить, но берегу как реликвию. Езжу в них купаться на пруды и озера на рассветах. Когда надеваю, особенно забавно оттянуть пояс вперед — туда бы легко вместился глобус. Без ремня они бы с меня спали сразу. А для купания хороши — из них легко быстро выпрыгивать и запрыгивать обратно. Каждый день дарят мне радость, что с пузом расстался. Но и служат грозным напоминанием, что со мной будет, если я снова продолжу считать себя совой, а не жаворонком, и по утрам отсыпаться, вместо того чтобы кататься и купаться. Прекрасный воспитательный эффект, всем рекомендую.
* * *
Не то чтобы байка, но слышано хрен знает сколько лет назад в одной уже очень хорошей компании. И потом, я ни разу не подводник – могу напутать по мелочи. В общем, не стреляйте в пианиста, играю как умею.
В одном тыща девятьсот затёртом, но несомненно брежневском году советская подводная лодка, дефилировавшая у берегов Гренландии, обнаружила прямо
по курсу охрененный красавец айсберг, привет от
"Титаника". Его долго пришлось бы обходить, но молодого капитана озарила мысль – пронырнуть прямо под айсбергом, ни на метр не отклоняясь от начертанного мудрым командованием курса, тем более что подлодка уже шла в подводном положении. Под настоящими айсбергами подлодки доселе не хаживали – глубина погружения была не та. Но вверенный капитану корабль подводной лодкой именовался только по недоразумению – он имел водоизмещение нескольких крейсеров "Аврора" и мог разнести разделяющимися боеголовками половину Соединённых Штатов. Для этого ракетно-ядерного чудища, способного погружаться на неописуемую глубину, айсберг был фигнёй препятствием. Это была наградоносная, простая в своей гениальности идея.
Капитана, назначенного недавно, на подлодке не любили, я уж не помню почему. Старпом для очистки совести посоветовал ему глянуть на показания эхолота, а также напомнил, что значительная часть айсберга находится под водой. С его точки зрения, он сказал достаточно — умный поймёт. Капитан сухо ответил, что школьный учебник физики он знает, и показаний глубины ему пока вполне достаточно – глубина в этом месте была больше пятисот метров. Капитан скомандовал погружение пока до четырехсот, а приказы на флоте не обсуждаются.
Вскоре весь экипаж был в курсе происходящего прикола – айсберг элементарно сидел на мели всей своей тушей на этой банке. Против лома нет приёма.
На этом можно было бы закончить весёлую историю о незадачливом капитане.
Но реальные истории всегда длиннее и иногда интереснее. Спустившись почти до дна, капитан не угомонился и повёл подлодку вдоль застрявшего айсберга, пока не нашёл в нём высокую арку между двумя точками опоры.
Дальше началась кошмарная по сложности операция, из-за которой капитан немедленно получил кличку "гинеколог" — они очень тихим ходом пошли вглубь арки по сонару. Адреналина все хватили по полной. Впрочем, через пару часов капитан скомандовал отход. Когда они наконец выбрались наружу, капитан связался с кораблём дальнего обнаружения и убедился, что американская подводная лодка, из-за которой он оказывается прятался под айсбергом, ушла нафиг своим курсом. Если бы не айсберг, она повисла бы у них на хвосте до самого Мурманска. Капитан коротко сообщил об этом экипажу и сдержанно поблагодарил за проявленные в сложных условиях профессионализм, мужество, дисциплинированность и большое чувство юмора.
Больше капитана не подкалывали и кличек ему не давали…
* * *
Начальница у меня очень строгая, можно сказать, что деспотичная, шаг вправо, шаг влево — расстрел, никогда не улыбается, общается подчеркнуто сухо, да и с виду, чисто старая дева. А тут шла на работу и на остановке котенка нашла, совсем маленького, не старше двух месяцев, сидел, скрутившись в комочек, а в глазах была написана явная обреченность и готовность умереть от холода прямо тут. Не выдержала, засунула кроху под куртку и на работу потащила, решив взять один день бесплатного отпуска, и отвезти малютку к себе домой, но не тут-то было. Начальница увидела котенка, которого я безуспешно пыталась спрятать в коробке из-под бумаги для принтера и преобразилась буквально за секунду: улыбка до ушей, а в глазах столько нежности, сколько я вообще не ожидала увидеть. Взяла кисика на руки, налила ему в одноразовую тарелочку сливок, которые себе в кофе добавляет, а после этого, поинтересовавшись, не мой ли он, сообщила, что заберет малыша себе, и сразу же заказала, с доставкой в офис, мешок кошачьего корма, лоток и мисочку. Думаю, что теперь котенок будет жить, как в раю, да и вообще приятно осознавать, что эта дама, похожая на робота, такой душевной оказалась)))
* * *
О троллях в СССР.
Эпиграф.
"К. И. Чуковский — великий русский поэт: только он сумел написать "Одеяло убежало... " не используя рифм "за[дол]бало" и "х[ер]ня""(из комментариев)
Все дети Чуковского получили отчество "Корнеевичи", хотя имя Корней было его личным изобретением — свой псевдоним Николай Корнейчуков придумал в начале литературной
карьеры, разбив фамилию на две части. По его словам, у него "никогда не было такой роскоши, как отец или хотя бы дед" — из–за своего внебрачного происхождения Чуковский не имел отчества, позже он выбрал его себе сам и добавил к псевдониму "Иванович".
"Аркадий Райкин обожал рассказывать историю, как они с Чуковским на крыльце последнего спорили, кому первому заходить.
— Вы гость. Идите первым, — говорил Чуковский.
— Только после вас.
— Пожалуйста, перестаньте спорить. Я вас втрое старше!
— Вот потому–то, Корней Иванович, только после вас и войду.
— Сынок! Не погуби отца родного!
— Батюшка, родимый, не мучайте себя!
Спор продолжался минут двадцать. Чуковский кричал: "Сэр, я вас уважаю! " — и вставал на одно колено, Райкин парировал: "Сир! Преклоняюсь перед вами! " — и опускался на оба. Потом один за другим пали ниц на заледенелое дощатое крыльцо — дело было поздней осенью…
— Вам так удобно? — интересовался Корней Иванович.
— Да, благодарю вас. А вам?
— Мне удобно, если гостю удобно.
Наконец, не выдержав, Чуковский поднялся на ноги:
— Я действительно старше вас втрое. А потому…
Райкин вздохнул с облегчением и тоже встал. А писатель как рявкнет:
— …А потому идите первым!
— Хорошо, — махнул рукой гость.
— Давно бы так, — удовлетворенно сказал Чуковский, переступая порог вслед за Райкиным.
— Вот только на вашем месте я бы уступил дорогу старику. Что за молодежь пошла! Никакого воспитания! "(из комментариев)
В начале 1928 года по инициативе Крупской творчество Чуковского подверглось жесткой критике за идеологически неверные сюжеты — вместо описаний великих планов, индустриализации и коллективизации он забивал головы детей "Тараканищами", "Цокотухами" и прочими вредителями. Началась кампания, получившая название "чуковщина". "Черт возьми, — писал он директору Госиздата, — неужели Советская страна уж не может вместить одного единственного сказочника! "Последовали два года отказов издателей и редакторов, Чуковский был практически лишен средств к существованию.
"Крупская, конечно, цука была. Травила Корнея нещадно. Здесь любопытно отметь пару неожиданных обстоятельств, с положительной стороны характеризующих тирана Джугашвилли... Когда приспешники Крупской напели И. В. , что "Тараканище" это пародия не него, он лишь усмехнулся в усы и... не стал травить писателя. Напротив, некоторое время спустя, от отравил саму Крупскую, прислав ей на день рожденья коробку вкусных, но смертельно опасных при её заболеваниях конфет. Крупская не устояла перед соблазном, и... предстала перед создателем. А Сталин назвал её именем конфетную фабрику! "(из комментариев)
Розыгрыши и обломы ещё..
