Тут по ящику про молнии рассказывают, и вспомнилась пара моментов.

В Рижском Политехе 1970-1980-х была совершенно гестаповская кафедра электротехники.

Это зверьё драло всех и вся, а том числе и по грозозащите.

1. Моя мама была родом из довоенной белорусской деревни, и при любой грозе требовала закрывать окна.

"Чтобы молния не влетела". Я, как продвинутый и начитанный пионер, а позднее комсомолец много раз и безуспешно объяснял ей, что молния не летает, а лупит сверху вниз, открытое окно ей пофиг.

И вдруг эти, с кафедры, рассказывают, что тёплый воздух, поднимающийся из открытого окга или двери может создать ионизироавнный канал до сотни метров высотой!

И оно таки действительно может прилететь. Прямо в окно.

Прости меня, мама.

2. Мы рассчитываем все эти контура, зарытые в землю, конуса защитных зон молниеотводов, и т. д. и т. п. , сдаем зачет, и уфф...

Препод встаёт, и двигаясь к выходу вдруг останавливается, оборачивается и произносит "... всё это так, но при строительстве Останкинской телебашни молнией убило рабочего у подножья, когда эта конструкция, обвешанная стальными тросами достигла высоты более двухсот метров... "

И вдруг как-то нехорошо и тревожно стало после свежесданного зачёта.

В начале 1950-х руководство компании Bell заметило, что много менеджеров среднего звена вышло из инженеров и техников, и у них часто не хватало инициативы и широты взгляда.

Чтобы исправить положение, компания решила дать менеджерам гуманитарное образование. At&T совместно с Университетом Пенсильвании организовала Bell Institute of Humanistic Studies for Executives. Университетские профессора обучали менеджеров на интенсивных десятимесячных курсах. Студенты читали умные книги, ходили на концерты и в музеи. На обсуждение прочитанных книг приглашались их авторы, со студентами встречались поэты и композиторы, историки и критики.

Результаты оказались интересны. Студенты стали читать гораздо больше, чем до эксперимента. Они стали любознательнее и увереннее, более интеллектуально независимыми. Психологи сочли эксперимент успешным.

Но оказалось, что у обучения была и оборотная сторона. Выяснилось, что поумневшие менеджеры стали больше ценить время, проведенное с семьей и друзьями, и меньше — карьеру в компании. Они хотели жить, а не приносить себя в жертву прибылям акционеров. Производительность их труда за год упала на 8-10%.

К 1960 году Institute of Humanistic Studies for Executives был закрыт, рост производительности труда в компании — восстановлен.

Мой молодой человек записан у меня в телефонном справочнике как "ОН". У меня звонит телефон, брат приносит мне его и говорит: тут тебе какой-то гидроксид звонит!

kkk:

У нас на факультете был зам. декана — Н. с военной кафедры, манера общения и шутки соответствующие. Придёт, например, в деканат какая-нибудь милая девочка, этакая тургеневская барышня, и неизменно диалог был примерно следующий:

Н. (громогласно): ну, что пришла, двоечница?

(Причём прийти могла и отличница, но это не имело никакого значения)

Студентка (заикаясь от такого приветствия): за справкой (ну или ещё какой-нибудь жутко важной бумажкой)

Н. (так же громогласно): какой язык учишь?

С. (тоненьким голоском): английский

Н. (ну, вы поняли): английский? Ну вот и скажи мне — как по-английски будет... Портянка! Не знаешь? Ну вот узнаешь — придёшь.

Идёшь в следующий раз в деканат, выучишь уже и портянку, и на всякий случай компот, фуражку, и кирзачи, и борщ — но ведь нет же, все равно ж придумает что-то другое)

После Второй мировой войны Теодор фон Карман (венгерский физик, один из основателей аэродинамики) читал лекции в Пасадене (Калифорния) и в Ахене. Этот крупный учёный консультировал несколько авиационных компаний и мог бесплатно летать через океан на лайнерах одной из таких кампаний.

Для уже пожилого учёного такие поездки иногда оказывались утомительными, но спасало положение то, что и в Ахене и в Пасадене фон Карман читал очень похожие курсы лекций.

И вот однажды, прилетев в Пасадену, фон Карман взял ахенский конспект и начал свою лекцию. Через некоторое время по лицам студентов он понял, что материал до них не доходит, и только тут сообразил, что он читает лекцию по-немецки.

Фон Карман обратился к аудитории:

"Почему же вы молчите? "

После недолгой паузы один из студентов признался:

"Профессор, не расстраивайтесь! Говорите ли вы по-немецки или по-английски – это неважно, мы всё равно понимаем не больше".