Это история про человека, про которого таких историй можно рассказать миллион – без преувеличений! А что поделать? Не раз говорил, и, наверно, повторю еще не раз – все проблемы из-за лени и рас…ва.

А началось все с черной "Сайры". Или "Сарая" — в разных регионах эту машину называют по-разному, но суть остается прежней – черное спорткупе длиной почти шесть метров, половина из которых – капот, на обалденных низкопрофильных лаптях, с мотором 2,5 литра би-турбо, мощностью в 315 кобыл. Конечно же речь идет о Toyota Soarer 1995 года. Мне на ней довелось прокатиться всего один раз, но на отрезке асфальта, на котором на своей 2110 я еле разгоняю 80, на "Цересе" жены – 120, на "Сайре" я положил стрелу, упер ее в ограничитель, который у японцев, как известно, на 180 км/ч.

Но и это не главная ее достопримечательность. Самый изюм – салон этого авто. Белая кожа! Не кремовая, бежевая или еще какая, а именно белая. Словом, вот он я стою около "Сайры" — я в Челябинске, сел в нее – я уже в Сан-Франциско, и сам черт мне не брат!

Именно такой мотор был у моего хорошего знакомого Сергея. Правду, вообще, люди говорят: лучшее – враг хорошего, и когда Сереге пригнали из Владика "Aristo", интерес к "Сайре" у него сразу пропал. Парняга стал искать деньги на нее. Стоит заметить, что занимался Сергей недвижимостью, потому жил, в общем-то, не в нужде, и часть суммы у него была – вопрос состоял в том, чтобы найти оставшуюся часть, пока перекуп с "Aristo" был здесь, и никому ее еще не продал.

Вариант нашелся сразу – продать "Сайру"! Но, кроме того, что в Челябинске таких машин было всего две, и потенциальных покупателей, кроме совершенно беспредельных восемнадцати литров на сотню, пугала перспектива по 2-3 месяца ждать, ежели чего, нужные запчасти, цену он запросил просто нереальную – 380 тыров.

Зная, что я ищу нормальную, средней убитости, "япошку", Серега, конечно, в первую очередь приехал ко мне, но получил примерно такой ответ:

— Серега, я ищу машину, но почти четыре сотни – это как-то крутовато. За две сотни заберу, но триста восемьдесят… я крут, но не настолько.

Корреляция, произведенная за неделю, в результате которой цена "япошки" упала до 265 тыров, флуктуаций не выявила, и товарищ снова приехал ко мне.

— Двести шестьдесят пять? – задумчиво произнес я. – Ну, Бог с тобой – за двести заберу.

— Эх, — вздохнул Сергей. – Давай ни тебе, ни мене – двести сорок?

И вот, в тот момент, когда мы уже практически ударили по рукам, в торг влез еще один мой знакомый, бывший одногруппник, человек, которого я к тому моменту знал почти десять лет, человек, про которого можно рассказать миллион историй, и половина из них может смело претендовать на премию Дарвина – Дима.

— Двести шестьдесят пять? – воскликнул он. – За такую красоту? Я беру!

Понятное дело, интерес продавца сразу переключился на Диму. Закон рынка и все такое прочее… не каждый же день четверть сотни тыров с неба падает! Бедный, бедный Сережа… тогда он еще не знал, что Димка – единственный адепт его же личной секты, что в покупательную способность денег он верит только тогда, когда идет речь о девочках, пиве, клубах и так далее. В то, что на деньги можно купить что-то еще, он попросту не верит, а потому больше определенной суммы у Димы никогда и не было. Религия такая – что поделать?

Однако желание обладать "Aristo" оказалось сильнее здравого смысла, и Сергей (благо, занимаясь недвижимостью, приобрел необходимый опыт), предложил такую махинацию: Дима берет "Aristo" в кредит, под первоначальный взнос сколько-то процентов, который делает Серега. За это он получает "Сайру".

Таким образом Сергей ездит на "Aristo", оформленным на Диму, а Дима – на "Сайре", оформленной на Серегу, и платит кредит за "Aristo". Вроде как все просто, понятно, и, главное – справедливо. Бедный банк… он тогда еще не знал, что в кредиты Дима тоже не верит, а потому и не выплачивает их.

Уже через пару дней Сережа кайфовал, разъезжая на "Aristo". А Дима… Дима успел поправить "Сайру" об "Мурзика" у меня во дворе, об трамвай, об "ГАЗель", об бортик, и, вдобавок, кому-то очень не понравилось, что новоявленный автовладелец ставит спорткупе точно по центру кармана перед подъездом (типа чтобы рядом никто не поставил машину и "Сайру" случайно не поцарапали дверью, сумками, колясками и так далее), и точно под хромированными буквами "Soarer" на багажнике появились еще одни, аккуратно выведенные гвоздиком – "[мур]ло".

А через неделю Диму и вовсе лишили прав за то, что он в восемь утра на стоянке перед "Теоремой" (есть такой супермаркет у нас в городе), пьяный в дупель, трахал девушку в машине. Вроде как никуда не ехал, а, значит и правила не нарушал, но гаишники, разумно рассудив, что рано или поздно водитель все равно куда-нибудь поедет, решили сэкономить себе время. Был бы Дима трезвый – он бы смог что-то возразить, ан нет… язык упорно не слушался парня. В добавок трахаль обнаружил, что документы на машину он забыл дома, не придумал ничего умнее, чем позвонить жене, чтобы она их ему принесла.

В прочем, как оказалось, в права Дима тоже не верит, и прекрасно обходится без них. Скончалась "Сайра" примерно через месяц после того, как попала в руки новому владельцу. Возвращаясь утром из клуба, забыв протрезветь, не доехав до дома всего одну остановку, Дима догнал Suzuki GrandVitara. Догнал ее так хорошо, что двигатель "Сайры" сместился метра на два, ближе к корме. Самое удивительное – водитель не получил даже царапины! Диалог у участников ДТП состоялся примерно такой:

— У тебя машина застрахована?

— Да…

— Ну вот! А то я пьяный, без прав, на чужой машине… нафига мне встревать? Так что я поехал, а ты скажи, что с места аварии я скрылся – и все!

— Да ты знаешь, кто я? Я – зам главного архитектора города!

— О! – обрадовался Дима. – Да мы коллеги! Я – строитель!

— Да хрен ты еще что у меня в городе построишь…

Многострадальное спорткупе, в итоге, отправилось догнивать на штрафстоянку, а Дима… ну он и до того в кредиты не очень-то верил, а тут потерял и последние остатки веры. У банка на этот счет сложилось несколько иное мнение – что его тупо кидают, и начал обычную в таких случаях процедуру. Сперва – вежливые звонки с просьбами погасить задолженность, потом – более настойчивые требования, с наложениями штрафных санкций, и уж затем – повестки в суд.

В суды, как оказалось, Дима тоже не верил, а потому и не ходил на них. В результате, когда, соблюдя всю процессуальную часть, почти через год, к злостному неплательщику пришли пристава, чтобы забрать… правильно, не "Сайру", а "Aristo", он честно признался:

— У меня машины нет, но найти ее вы можете там-то…

То есть в приставов он все же поверил! Поверил в них и Серега, когда "Aristo" отправилась в РФФИ. Естественная реакция нормального человека – наведаться к товарищу, который его подставил, и потребовать справедливости. Понимая, что денег с Димы взять вряд ли получится, ибо сложно взять то, чего нет, Сергей попросил вернуть "Сайру". Все же законным собственником является именно он!

Как на зло, приступ честности, вызванный визитом приставов, у Димы еще не прошел, потому и в этом случае он ответил как есть:

— Ну… как раз у меня-то ее сейчас и нет, но найти ты ее можешь там-то…

Выкупить "Сайру" со штрафстоянки показалось Сереже меньшим из возможных зол, и парень, окрыленный надеждой, устремился туда. Впрочем, счастье его недолго продолжалось – ровно до того момента, как оплатив штрафы и компенсации за хранение, Сергей не увидел кучу металлолома, бывшей когда-то черной "Сайрой".

Стоит ли говорить, что после этого Сережа не верит в Диму?

Рассказывал знакомый, к которому и у самого доверия нет. Но, даже если "[ман]дёж" — ситуация забавна.

Едет в командировку поездом. Поезд проходящий и посадка в районе пяти утра. Город крупный, стоянка минут двадцать. Заходит в вагон, находит своё купе, прыгает сходу на верхнюю полку, успевая заметить, что две нижние застелены, но никого нет. Лежит, ждёт окончания стоянки, чтобы взять у проводника постельное, но свет не включает. Тут тихонько дёргается ручка и на пороге появляется целующаяся парочка. Дверь закрывается, щёлкается замок, на стол ставятся две бутылки пива.

Начинают интенсивно скидывать с себя всю одежду. Процесс начался. Оба пытаются только сопеть, и то в пол-сопла, но девушка позволяет себе лёгкое постанывание, хотя, в поезде сами знаете – пёрнет кто в туалете в конце вагона, а у проводницы, наливающей чай из титана, волна в стаканах проходит. Кончили. Девушка: "Коля, теперь бы покурить…" Знакомый с верхней полки: "Нет, курить, однозначно, Я пойду! А вы — по пивку и спать, а то вставать рано. "

Знакомая рассказала: Летом как-то стою в Чудове на автостанции и жду автобус в микрорайон. Народ рядом тоже ждет. У столба стоят, покачиваясь, два пьяненьких мужика. Видимо, мера выпитого предполагала уже задушевную беседу, начало разговора я не слышала, но громкость стала увеличиваться, поэтому волей-неволей прислушалась. Один, качнувшись в сторону проезжей части, но вовремя ухватившись за столб и воздев указательный палец к небу глубокомысленно произнес:

— А все это потому, что все мы произошли от обезьяны!

Второй, с пол-минуты помолчав, с разворота лупит первого в морду, добавляет пинка уже упавшему и в гневе орет:

— Это ты, с@ка, пи... , от обезьяны! А я, бл.. , из космоса! Инопланетянины мы... Остановка "рухнула" от хохота! Чел недоуменно обвел всех взглядом, погрозил кому-то пальцем и удалился за угол с достоинством! Лежащий, громко матерясь, все-таки поднялся и поплелся за первым...

Расскажу про Запорожец. В начале 90-х достался мне по наследству сей агрегат. Поскольку был он провинциального содержания, то несмотря на возраст (78 года рождения) он практически не имел пробега и был как говорится в идеальном состоянии гаражного сохранения. К тому же имел одну особенность. Поскольку дед был начальником одного особо секретного

Рассказал человек, заслуживающий доверия. Далее от первого лица.

Перед опустившимся шлагбаумом на железнодорожном переезде остановились один за другим:

1. Старенький мотоцикл с коляской.

2. Лошадь, запряженная в телегу.

3. Весьма недурственный мерседес.

4. Лада, мать ее, калина со свидетелем произошедшего