АФОНЯ 90-х

Рассказал приятель. Далее от первого лица.

С некоторых пор трезвые сантехники вызывают у меня стойкое недоверие.

В середине 90-х, снимал я квартиру в районе "Динамо". И вот возникла надобность подключить стиральную машину. Побегав по району, отыскал сантехника. Что удивительно, абсолютно трезвого. Надо было бы сразу насторожиться, но я как-то наоборот, даже обрадовался. Хотя паренек был как будто на стимуляторах, но то что сантехник закидывает в топку кокс или еще какую-нибуть дрянь я и подумать не мог. Может, думаю, он по жизни такой, подпрыгивающий от нетерпения, да подергивающийся от предвкушения. Объяснил ему ситуацию. Тот сразу взял деловой тон.

— Так. Тебя как зовут?

— Степан.

— Василий. Все, Степан. Завтра сделаю. Завтра, понял? С десяти до шести. Дома будешь?

Ни хрена себе, думаю, у тебя диапазон...

— Ладно, буду.

— Все. Завтра. Понял?

Взял адрес и ушел, подпрыгивая.

На следующий день я с отгулом сижу дома. Жду. В два часа — звонок.

Вбегает Василий.

— Так. Как зовут?

— Степан.

— Все, Степан, сиди, жди. Ща, пять минут. Не уходи никуда.

И с болгаркой наперевес скачет в ванную. Я сижу, смотрю телек. Раздается характерный визг болгарки. Секунд через десять визг смолкает. Слышу громкое [м]лякание и поминание матери. Сразу все понимаю и направляюсь в туалет. По дороге выдергиваю шнур болгарки, чтобы этого [ч]удака не убило током. Затем в туалете перекрываю воду. Дохожу до ванной. Василий стоит в позе страдающего прострелом человека, которому сесть на унитаз необходимо, но очень больно. В полуприсяде. По щиколотку в воде. Не оборачивается. Из прорезанной трубы подкапывает вода. Слышу:

— Так как ты, говоришь, тебя зовут?

— Степан.

— Вот видишь, Степан, такая херня...

Поворачивается этот "Борщев А. Н. ", и опечаленный уходит, всем видом своим показывая, что да, случается и такая херня в нелегкой жизни сантехника.

Больше я его не видел.

Коллега по работе решил рассказать, как он на прошлой неделе съездил в деревню к родственникам. Весь коллектив валялся уже после первой фразы:

— Несут, значит, меня пьяного драться...

ДОМАШНИЙ ПОКАЗ

Лев Дуров и Леонид Куравлев как-то пришли проведать заболевшего Бориса Беленького, продюсера и режиссёра, "отца-учредителя" московской театральной премии "Хрустальная Турандот". Выпили водки за его здоровье, и Дуров между прочих разговоров стал рассказывать, как он студентом замечательно "показывал" животных.

— Ни в жисть не поверю, — подзуживал его Куравлев, — такой серьёзный артист, худрук театра!..

Дуров тут же плюхнулся на ковёр и стал показывать тигра. Катается, выгибается, рычит, скребёт по ковру ногтями...

В это время тёща Беленького внесла очередную закусочку. Внесла и быстро молча ушла, поджав губы. А уже после ухода гостей высказала зятю Боре:

— Не люблю я твоих... артистов этих! Нормальный человек напьётся и лежит. А этот — с вы-ы-вер-том!..

Берлин, лето 1945-го. Город уже разделен на зоны оккупации. Как-то вечером трое наших офицеров, уже достаточно веселые, случайно забрели в американский сектор. Зашли в бар. Там сидели, понемногу выпивая, американские и английские офицеры, кто компанией, кто с немецкими подругами. Немцев не было.

— Оу, рашен! -пойдем, мол, выпьем.

Тем летом, все помнят, жарища стояла. Пиво шло на ура. Ну, и тара под него соответственно тоже. Привезли мы ПЭТ в одну пивнушку. Пока продавщица принимала товар, в окошко сунулось чёрное-чёрное лицо и сказало: "Малборо". Я слышал, что в наш колхоз делегация африканская приехала, но возле пивнушки увидеть её представителя не ожидал.

Продавщица спокойно, ничуть не удивившись, дала ему пачку и вернулась к приёмке. Под весёлым настроением, я решил "блеснуть" перед делегатом английским: "Гуд монинг! Вот из ё кантри?". "Кения". "О, Кения! Гут!

Найроби! Нашионал энимал парк! Ранинг мэн! Стайерс! Бьютифал кантри энд пипл! " — на одном дыхании произнёс всё, что знал об этой стране. Афр покивал головой и убил меня напрочь: "Приходи вечером в отель, бухнём!".

На русском. Совсем с небольшим акцентом. Так как я не пью уж давно, пришлось вежливо отказаться.