Напомнило историями за вчера и сегодня (журфак, смена обложки конспекта...)
Сдавали мы как-то зачет по квантовой физике — зачет-то зачет, но хуже любого экзамена, ибо предмет непрофильный, всего один семестр, и понимают его единицы со всего потока. По этой же причине конспекты писать бросило подавляющее большинство на практичеки третьей лекции — как конспектировать китайский язык?! Препод казался — и был, кстати — достаточно добродушным: посещаемость не проверял, ведение конспектов - тоже: хотите — пишите, нет — мне-то чего.
Но зачет принимал по конспекту; тогда мы решили, что с@ка, а теперь я понимаю, что он наши интеллектуальные способности не переоценивал и понимал, что без конспекта его курс не сдаст НИКТО. Вообще никто.
.. Но, чтобы сдавать по конспекту, надо его как минимум иметь. Уже не говорю — прочесть. А имелось на поток (150 человек) конспектов где-то хорошо, если 12-15. Полных. Плюс еще может 15-20 по кусочкам — у кого и сколько сил хватило... Так что в ночь перед зачетом все гудело: составлялись графики, таблицы, диаграммы — кто за кем какой конспект берет. Вроде все утряслось.
... А в день зачета — засада: при приеме зачета препод открывает конспект на любой странице, задает вопрос, ПЕРЕЧЕРКИВАЕТ страницу и внизу расписывается... В общем, приехали.
Посыпались "неуды", народ с горя повалил в пивбары, в итоге — я шел почти в конце: терять-то нечего! — у меня оказалось где-то 6 или 7 конспектов, написанных разными почерками, чернилами, но к счастью одного формата (слава советскому дефициту!). Соответственно "подписанные" страницы также не совпадали, так что я, расшив все 6 тетрадок, собрал их вместе под одной обложкой (конторский клей выпросил в деканате), написал на оной свое имя и чувством и самоощущением русского матроса под Севастополем отправился на редуты.
Препод открыл "мой" конспект — причем открыл так резко, что свежеклеенная обложка тут же разошлась, и все 6 слоев бумаги разного цвета тут же засияли во всем своем многообразии. "Ни фига себе, опытный чувак! " — подумалось мне. Впрочем, страха не было — было ощущение "пан или пропал". То, что пропал — почти наверняка, а так — вдруг!
Он задал мне вопрос по поводу графика — а я даже буквы на осях произнести не могу. Какое произнести — даже не вижу их: почерк-то чужой... Лихорадочно читаю внизу графика, чтобы хоть понять приблизительно: теплопроводность это, распределение вероятности или энергия электрона?! Почерк, повторяю, не мой. Нашел! оказалось — диэлектрическая проницаемость!! "Вот, — говорю — при больших температурах (хотя могло оказаться и время — опять повезло!) оно сначала возраста-а-ает... а потом — убыва-а-ает!.."...
.. В общем, зачет я сдал. Чудом.
Мораль: биться нужно до конца. И даже после...
* * *
Учусь в университете Владивостока. Так как наш университет международный, то приезжают студенты не только из разных городов России, но и из разных стран, в основном, из КНР.
И это, кстати, стало уже нормально для меня после четырёх лет обучения, поскольку за это время повидал достаточно.
Так вот, как-то в общаге наблюдаю вот такую картину. По коридору идёт китаец Вадим, который уже заканчивает магистратуру, и который очень хорошо говорит по-русски (мягко, легко и непринуждённо).
Проходит мимо меня, и у него звонит телефон:
— Алло, что такое?
Смотрит на экран, понимает, что звонит китаец.
— Ой, б***ь!
И здоровается с собеседником по-китайски...
* * *
В городе Нью Йорк, как и в других городах соединённых штатов, каждый год проводят олимпиаду по науке и технике среди учеников старших классов. Во время олимпиады старшеклассники города Нью Йорк соревнуются в сотни разных конкурсов по физике, химии, биологии, а также технике: запускают самодельные самолёты, парашюты, машины, ракеты, антигравитационных роботов,
и многое другое.
В городе Нью Йорк есть школа Стайвесон. В школу Стайвесон принимают на основании экзаменов и собеседований. В школе Стайвесон есть специально оборудованный стеклянный корпус набитый лабораториями и мастерскими в которых есть всё, то есть вообще всё. Если вы хотите собрать орбитальную станцию, то именно в школе Стайвесон вы найдёте всё необходимое оборудование. В этих лабораториях есть переманенные из силиконовой долины учителя, которые посвящают всё своё время для подготовки команды для городской олимпиады. Ученики школы Стайвесон всегда занимают первое место в городской олимпиаде по науке и технике.
Ещё в городе Нью Йорк, на самой его окраине, есть школа с оригинальным названием 153. В этой школе есть подвал в самом конце которого есть небольшая мастерская набитая ржавыми пилами, стёртой наждачной бумагой и прочим хламом. В этом подвале есть я, не совсем двуязычный сын не совсем русских родителей. Ещё там есть Крис -- сын корейских иммигрантов которые дали ему "хорошее английское имя" и Доркас, которой корейские родители тоже хотели дать "хорошее английское имя" но у них это не совсем получилось. Мы и есть олимпийская команда школы 153. Конечно есть и другие члены команды, тоже дети корейских иммигрантов, но к этому рассказу они имеют только косвенное отношение. Есть и мистер Браун, учитель физики на которого администрация школы навесила нашу олимпийскую команду. Он зевает, нервно отхлёбывает из фляжки, и ровно в 5 выгоняет нас всех из мастерской, потому что ему домой пора.
К последней олимпиаде мы с Крисом готовили самолёт. Вернее не самолёт, а планер. Какой мы сконструировали планер! Мы выпилили его из тонкой фанеры и он должен был продержаться в воздухе дольше всех других планеров и главное дольше планера школы Стайвесон. Главным в этом планере были крылья. Крис вытачивал их на протяжении трёх месяцев. Последние две недели он шлифовал эти крылья тончайшей наждачной бумагой. Они весили одинаково с точностью до миллиграмма. В сечении эти крылья имели форму плавной дуги которая должна была придать подъёмную силу нашему самолёту.
За неделю до соревнований мы стали проводить испытания. Наш планер красиво парил в воздухе, но в зависимости от угла запуска мог продержался в воздухе от 30и секунд до нескольких минут. Поэтому Крис запускал его снова и снова, пытаясь подобрать идеальный угол запуска. За три дня до олимпиады случилась катастрофа. Крис попробовал особо острый угол атаки и планер неуклюже нырнув врезался в пол и распался на куски; крыло дало трещину.
На Криса было страшно смотреть. Впервые в жизни я увидел как меняется лицо человека у которого всё рухнуло. Склеить было нельзя-- перевес дал бы крен. Заменить? У нас была ещё одна заготовка планера, совсем необработанная и другого размера, а до соревнования оставалось три дня. "Это соревнование вы просрали, " резюмировал мистер Браун, -"не майтесь дурью, помогите лучше ребятам с антигравитационной машиной, " и нервно отхлебнул из фляжки.
Крис конечно помочь никому и ни с чем не мог. Он сидел сгорбившись на табуретке и тупо смотрел перед собой. У него тряслись руки. Я поискал глазами Доркас и обнаружил её в самом конце мастерской, склонённой над нашей второй заготовкой. Она упрямо шлифовала крыло. Я не буду описывать как мы доделывали второй планер за два с половиной дня, как вышел из ступора Крис и присоединился к нам с Доркас, как мы провели мистера Брауна и остались в мастерской на ночь. К субботе у нас был новый планер. С крыльями примотанными липкой лентой ему было далеко до нашего предыдущего красавца и на первое место рассчитывать не приходилось, но он летал.
По дороге на соревнования я понял что Крис всё-таки надеется войти в верхнюю десятку с нашим планером. Мне это казалось безумием, ведь соревнуются сотни школ, но мечтать не запретишь. На соревновании у нас было три попытки и результат усредняли. Наш не совсем эстетичный планер парил весьма не плохо. В конце соревнования объявляли результаты, зачитывая имена учеников и названия школ вошедших в верхнюю десятку начиная с конца: 10,9, 8,7... когда дошли до пятого места Крис совсем сник, в верхнюю пятёрку наш планер никак не мог попасть. Когда объявили "второе место: Стайвесон, "Крис уже направлялся к дверям. Когда объявили "первое место: Крис Ли, 153я школа" Крис взмыл не хуже своего самолёта.
* * *
* * *
Доктор Жеваго
Институт культуры. Зачёт по русским писателям 20-года века. Из аудитории вылетает вьюноша и к нам (я сам студент мех-мата, зашёл к друзьям) шепчет: "Подскажите, — любовь и революция в романе "Доктор Живаго".
И тут Остапа понесло.
Говорю, тут сложный вопрос...
Вот Живаго — он был врачом-стоматологом,
основатель ветеринарной медицины в России, а позже в мировом сообществе. Настоящий русский Айболит. Первый провел операцию по протезированию бивней африканскому слону, находясь а Африке, по программе "врачи без границ", приобрел мировое имя и прозвище Доктор ЖЕваго, через Е, он же стоматолог. Его выдающийся вклад в науку, личный опыт сделал его родоначальником движения "Грин пис". Именно через любовь к животным, поддержку таких выдающихся деятелей, как Чарльз Дарвин, Ганди, Джерел Дарел и Чаплин и пришло революционное переосмысление отношения к окружающей среде и природе.
В общем так, а дальше развей тему о значимости "Green peace", как организации, какие они молодцы и тд...
Пока я нес эту ахинею, то боялся сам заржать; ждал, что заржут Дэн и Ал (культурные студенты); ждал что меня пошлет далеко студент-зачетник... НЕТ!
Выслушал, сказал спасибо и убежал.
Смотрю на друзей — жду реакции. Спрашиваю — сами-то помните?
— Да, конечно, ещё в школе читали, только про слонов и Чаплина не отложилось.
— Да не заморачивайтесь, говорю, это Дмитрий Иванович уже в эмиграции написал, а в советском варианте вырезали.
И будущим культурологам все стало понятно.
P. S. Прочитайте обязательно Б. Л. Пастернака, это ведь Нобелевская премия в литературе.
Учебные истории ещё..
