Когда мне было пять лет у меня умерла лучшая подруга. Я помнила всё в подробностях: как её сбила машина, как плакала моя мама, как пришли её родители, как они долго стояли и смотрели как тело дочери накрывают простынёй, как меня допрашивали милиционеры, как водитель держался за голову и плакал, колотя от досады по рулю. Я все это отчётливо помню, но недавно упомянула это в разговоре и мама сказала, что такой подруги не было. Никто и никогда не умирал у меня на глазах. А история в голове есть.

Когда-то давно, в 7 или 8 лет я раскроил себе кожу на затылке, упав в бассейне затылком на острый угол мраморной плитки. Разумеется, все в шоке, мама меня бегом на скорую (кровь была, но не так чтобы много), из скорой меня сразу в операционную зашивать дырку. И вот, лежу я, златокудрый пацан, больше напуганный паникой родителей и брата, чем фактом травмы, на операционном столе и думаю: "Какого цвета будет нитка, которой мне будут всё это зашивать? Ведь волосы-то жёлтые! Видно ж будет, если цвет не совпадёт!" И выдаю это хирургу:

"Вы только жёлтой шейте, а то заметно будет, обсмеют в школе".

От хохота врач, да и медсёстры, минут 5 ещё не могли начать меня зашивать. А уж вспоминают об этом до сих пор, когда я по делам в больнице бываю. Хотя уже больше 25 лет прошло.

Девушка, 24 года, живу отдельно от родителей. Решила переклеить в квартире обои, эти двое приехали помогать. Итог: один конец рулона в руках у папы, другой в руках у мамы, носятся за мной по всей квартире, дурачатся и заматывают друг друга, ведь меня поймать не могут: "дочаааа, посмотри, я муууумия!".

После родов появились страшные растяжки, увидев которые, моя бабушка сказала прятать их от мужа. Сразу почувствовала себя какой-то ущербной (когда уж бабушка говорит что-то прятать — это совсем край). Но как же приятно было тем же вечером слышать его восхищённые слова по поводу моей женственности, ощущать легкие поцелуи поверх ярких растяжек и ощущать себя самой любимой и прекрасной на свете)