В школе меня постоянно дергали на какие-то олимпиады. Однажды потянули на олимпиаду по химии. Я растолковал это как дань моим умственным способностям. Узнав об этом, моя мама, химик, носившая до встречи с моим папой старую дворянскую фамилию, повела себя как кухарка. Обычно она смеется как тургеневская женщина. А тут расплескала чай и расхохоталась. Это был первый и последний раз, когда я видел хохочущую маму. Потом меня послали на районную олимпиаду по физике. А потом еще и еще. И тут я стал догадываться, что администрация школы просто регулярно депортирует меня, предоставляя другим детям возможность нормально учиться.

На олимпиаду по биологии я был этапирован не один. Мне навялили в попутчики Толика Крюкова. Он тоже хорошо разбирался в биологии. Как и я оленя от черепахи мог отличить со ста шагов. Узнав, кто будет представлять эту науку от школы, учительница биологии чуть не объявила голодовку. "Но их целый день не будет в школе", — убедили её, видимо, директриса с завучем. Нас с Толиком усадили в огромной аудитории с шестьюдесятью незнакомыми коллегами-биологами. Выдали по одному большому листу с разворотом.

Как раз в это время за трибуной произносила вдохновляющую речь женщина. На её груди металась стеклянная брошь размером с кулак. В целом речь зашла. Главные тезисы: мы здесь не случайно, впереди у нас большая жизнь. Поэтому, если шуметь и списывать сейчас, то всю жизнь разгружать вагоны потом. Хотя дело это тоже благородное, и она ничего против него не имеет.

Я осмотрелся и коснулся плеча девочки справа от себя. Она покраснела и опустила накрашенные ресницы. И тут все стали что-то писать в листах как ошпаренные. Это страшно растревожило Толика:

— Я не понял, что нужно делать. Что делать нужно?

Он даже в этот момент был далек от подозрения, что придется что-то писать. Он думал, нас привезли, чтобы напоить лимонадом. Изучив содержимое листа, я догадался: в чистых от типографского текста местах не хватает ответов. О чем и сообщил биологу Толику. Женщина с брошью попросила меня успокоиться.

— А где смотреть ответы? – спросил у меня Толик.

И женщина с брошью как бы невзначай поинтересовалась, из какой школы эти два мальчика, с таким рвением тянущие руки к науке. Того, кто состоит в детской комнате милиции, голыми руками не возьмешь. И я ответил, что из сто семьдесят второй. Пометив это в своем листе и на листе Толика. Женщина погрызла очки и тоже пометила что-то у себя в блокноте.

— Мы же из сто семьдесят пятой? — возразил Толик.

— Молчи, дурак, — ответил я ему.

Толик пнул меня, но угодил по стулу девочки, сидящей передо мной. Она повернула голову как сова. Определила, что мы несъедобные и попросила в будущем так не делать. Запомнились веснушки.

— Чего надо? – бросил в её сторону Толик. – Сиди и не мешай.

После этого женщина сделала девочке последнее замечание. И девочка заплакала. Чтобы её успокоить, женщина по-матерински предложила ей надеяться только на свои силы. И тогда всё у девочки получится. Раньше педагоги умели убеждать: девочка вытерла слёзы, и у неё и правда стало всё получаться.

Я находился в затруднительном положении. Вспоминать годы жизни Карла Линнея и ловить взгляды девочки с ресницами одновременно было невозможно. Или Линней, или ресницы. Если одновременно, то получался Карл Линней с накрашенными ресницами. Это вызывало неприятные ощущения. Кто бы он ни был, этот Линней, картина была ужасная.

— Сколько видов рыб живёт в Оби? – поинтересовался мимоходом Толик.

— Девятьсот двенадцать, — ответил я.

— Точно?

— Таким не шутят.

Ответ о Линнее я изложил так, что его можно было вставить даже в Агнии Барто биографию. И он был бы правильным, если при проверке не выглядеть резонером.

"Пойдем в кино? " – написал я на бумажке, которую тщательно свернул и бросил девочке с накрашенными ресницами. Ответ прилетел через минуту. "Я уже дружу", — было в нём красиво написано. Меня до сих пор поражает это женское неумение говорить "да" сразу. Чёрт возьми. У меня и в мыслях не было разрушать ту дружбу. Я искренне предлагал ещё одну. Я уже дружил с двумя девочками, которые дружили. Спали мальчики этих девочек крепко. Неудобства от этого испытывал только мой папа, регулярно отсчитывающий мне рубли.

"Он лучше меня? ", — написал я и послал. – "Да", — пришел ответ. – "Тогда почему он не на олимпиаде?". Девочка задумалась. Я её понимаю.

— Ты Обь с Тихим океаном не перепутал? — спросила тихо женщина с брошью, проходя мимо Толика в третий раз. В нашем с ним ареале обитания она рассчитывала найти шпаргалки. Но чтобы иметь шпаргалки, нужно хотя бы приблизительно знать, о чем предмет. В этом смысле искать у нас с Толиком было нечего.

Он сидел с видом агрессивного ребенка, которому требуется медицинская помощь. Но это был его обычный вид, просто женщина об этом не знала.

— Какой океан, чего ей надо? – стал толкать он меня, мешая заводить неразборчивые связи. – Здесь ни одного вопроса про океаны.

"Кто есть кто" с Бельмондо", — написал я и отправил. – "Нет! ", — прилетело мне, и ещё там была нарисована смеющаяся рожица с косичками и ушами. Зря она это сделала. Уши меня завели похлеще ресниц. Нынешние смайлы лишены этой ceксуальной привлекательности. Я уже почти воспылал, но тут меня снова стал донимать коллега-биолог.

— Такой вопрос к тебе, — по-бехтеревски деловито начал он.

— Какой уровень кон-фор... мации у белка волос кератин? Кератин – это ответ, что ли? Узбек какой-то писал. У белки же рыжие волосы?

Я подтвердил. Подумал и добавил:

— А зимой серые.

Толик так и записал: "Рыжий. А зимой белка серый". Он органично встраивался в любую структуру общения.

Девочка с веснушками поворачивается ко мне и шепчет:

— Альфа-спираль.

– Где? – я оглянулся.

— Уровень конформации – альфа-спираль, — объяснила она и отвернулась.

Я посмотрел на её уши. Эти уши тоже притягивали. Быстренько записал ответ, оторвал кусочек от листа для черновика и набросал: "Пойдём в кино?". Где-то же должно выстрелить...

"Пойдем", — шлепнулось мне на парту.

Через минуту шлепнулось справа: "Ладно, пойдем".

Это был экзистенциальный тупик. Выходя из него, я подошел к вопросу: "Как называют детеныша носорога?". Очень трудно отвечать на такие вопросы, когда от тебя требуют серьезных отношений две женщины одновременно. Носорожек? Носопырка? Теленок?.. Носотолик? Справа ресницы, впереди – веснушки. Все, приплыли. И я написал: "Детеныш носорога".

С веснушчатой мы продержались до зимы, пока у белок волосы не посерели. Та, что с ресницами, к кинотеатру не пришла. Вот что за коварные люди эти женщины.

Между тем я занял на олимпиаде по биологии второе место и получил диплом. Но вручили только через два месяца. С ног сбились. В сто семьдесят второй школе обнаружился только один ученик с такой фамилией. Ребенок учился в первом классе и на риторический вопрос директрисы: "Как он мог оказаться на олимпиаде? " — заплакал и сказал, что больше не будет. В общем, нашли все-таки.

Я оказался единственным из того слета научных деятелей, кто знал, как называют детеныша носорога. Ученые до сих пор не придумали, как называть этих носотоликов, вот в чем дело. Так я вошел в мир ученых и стал там своим. А потом испортился, и вышел, как видите.

Мы с другом Олегом были совсем пацанами, правда он был старше меня на целых два года.

Ему где-то удалось разузнать, что рядом со взлётным полем нашего Смоленского аэродрома можно откопать боевые крупнокалиберные (диаметром около двух см) патроны.

И вот в один из дней, когда наши родители были на работе, мы, прихватив с собой саперную

Вспомнил в связи с 19 мая

Заявил как-то ученик одной моей знакомой учительницы истории, что у Марии Шотландской мужем был принц-комсорг.

(принц-консорт — кратко, это муж королевы, не имеющий сам прав на королевство)

Принц — комсорг.. Это сильно, считаю )

И вновь продолжается бой

И килты свисают с колен

И принц наш такой молодой

И. . не поэт я )

В садике рекомендовали поводить сына к психологу, мол, много саботажа, рисовать не хочу, балет категорично нет.

Спрашиваю: Саня, а чего ты хочешь?

Ответ: Хочу большим птеродактилем высоко лететь на небо.

А кто не хочет-то?

Нам всем, что ли, к психологу?!

Сегодня утром мой сын сказал, что у него болит ухо. Я спросил: "Внутри или снаружи?". Он вышел из дома, зашёл обратно и говорит: "И там, и там".

Именно в такие моменты я задумываюсь, не слишком ли много денег я откладываю на его высшее образование.