Живу я в славном городе Воронеже. А у воронежцев есть две смертельные обиды на жизнь: в городе не построили метро (хотя оно ой как нужно!) и не дали ему звание города-героя (хотя он его достоин: кто сомневается — почитайте учебники истории). Насчёт первого надежда у горожан угасла, насчёт второго — не совсем.

Итак, собственно история. Весной 2005 года на заборе вокруг одной строительной площадки молодые активисты-правозащитники крупно, в стиле "граффити", написали лозунг: "Воронеж — город-герой!", а ниже — сайт, на котором можно было бы высказаться в поддержку этого тезиса. А в конце лета на этот забор у строителей что-то упало, и часть его развалилась. Дыру заложили теми же кирпичами — но, естественно, без соблюдения рисунка. И вот, еду я мимо этого забора, а на нём красуется надпись: "Воронеж — город-гей!" Смелое заявление получилось...

В двери нашего рабочего кабинета два замка: один функционирует, другой, с большой прорезью (скважиной) – не используется… Имеется в среде нашего обитания одна беспардонная особа (руководящего разлива), которая не считает за позор заглядывать в скважину, если дверь закрыта, с целью определения рода нашей занятости и незанятости. Хотя заглядывает она не только к нам… Да и не только она заглядывает! Сидим обедаем, (изнутри запираемся на ключ – иначе светит в лучшем случае холодный обед и несварение, в худшем – язва на нервной почве, т. к. поток посетителей нескончаемый, объяснения, что, уважаемые, у нас обед – не помогают, в итоге, за весь рабочий день нервы так не выматываются как за полчаса обеда с открытой дверью) после n-ной попытки вырвать дверную ручку в очередной раз в скважине сверкнул чей-то шальной глаз… Коллективный разум, в составе трех человекоединиц, вынес решение: не свирепо, но все же наказать нежеланных соглядатаев… Теперь, каждого желающего приобщиться к нашей закрытодверной реальности, в скважине встречает простая и доступная надпись: "ИДИТЕ НАХ!"

В прекрасном городе Казань работает врач-онколог. Вот приходит к нему на прием бабуля старенькая-престаренькая татарской национальности. Врач увлеченно строчит в своих бумагах, кидает бабауле через плечо: "Раздевайтесь и ложитесь на спину." Пишет он пишет... Вдруг что-то начинает мягко наваливаться на спину. Мдя... Нужно было точнее сказать бабуле, на какую спину ложиться.

Прошлогодняя пасхальная история. Мало какая русская семья обходится без окраски яиц. Даже самые отпетые атеисты, как я, подвергаются чувству толпы и рисуют маркерами крестики на варёных яйцах.

Моя мама (немного за 50) — искренне верующая и предпочитает наиболее традиционный метод окраски — луковой шелухой.

Сама история. Неделя до Пасхи. Моя мама бродит по московскому рынку в поисках продавца лука, который с удовольствием разрешит ей собрать шелуху из контейнера. Очередной торговец. Диалог.

— Скажите, у Вас шелуха есть?

— Иды-иды отсюда, слюшай! — седоватый кавказец скрестил руки и отвернулся.

— Вы что это мне грубите!? Я спросила есть ли у вас шелуха...

— Слюшь, да, нэ нада нам это тут, иды давай!

Молодой кавказец, буквально держась за живот, вываливается из контейнера. Что-то по своему говорит пожилому, показывая на лук.

— Ой, дорогая, извыни, да! Тыбе шелуха нужен! А я думай, шелюха предлагаешь! Так зачем мне шелюха, мне шелюха нэ нужен, да!