Рассказал ветеран завода №30 такую историю про спирт.

Дело было в глубоко застольные времена, когда аэродром на Ходынке ещё вовсю работал по своему прямому назначению. На заводе была своя авиационно-транспортная эскадрилья для прямой связи с Луховицами и другими частями нашей необъятной Родины. Летала она на Ил-14, которые завод и делал. И вот как-то из бачков противообледенительной системы начал пропадать спирт. Экипаж утром приходит — машина опечатана везде, где нужно, всё чин-чинарём, а при проверке — спирта нет. Ясно было, что это дело технарей, но вот как это происходило, не могли понять. А они что делали — перед закрытием кабины кто-нибудь незаметно включал тумблер омовения винтов и лобового стекла. Но поскольку борт был обесточен, то ничего не происходило. После этого экипаж закрывал самолёт и опечатывал дверь и спиртбачок и спокойно уезжал по домам. После этого к самолёту подгоняли АПА и давали на борт 27В. При этом люди с вёдрами стояли под винтами и собирали живительную влагу. На следующее утро нужно было вовремя переключить тумблер в исходное положение, пока не обнаружили пропажу спирта. Продолжалось правда всё это недолго. Видимо, кто-то по пьяни болтанул языком. И командиры экипажей перед закрытием самолёта стали проверять тот тумблер.

Петровича у нас на стройке знали все. Мало того, что основной массе работяг он в отцы годился (был на пенсии, но подрабатывал плотником — нравилось ему деревяшки в руках держать), так он ещё и пел замечательно.

На любой праздник только его и было слышно — и под Магомаева споёт, и под Кобзона, но коронная его песня была под Лещенко:

—

Переплывали на пароме из Финляндии в Швецию. Естественно, ночь прошла в бестолковом толкании по каютам, коридорам, барам парома. Всё перемешалось: наши, фины, шведы. Надо отметить, скандинавские друзья время на пароме зря не теряют, отдаются богу Бахусу всецело и полностью, со всей "пролетарской" ответственностью.

Утром прибыли в Стокгольм. Открываем дверь каюты, поперек коридора лежит тело... Чья-то заботливая рука нашего соотечественника на грудь неизвестного нам тела скандинавской внешности положила записку с поясняющей надписью "Швед". А для пущей ясности на стену над телом жвачкой прилепили другую бумажку с пояснительной надписью "Полтава"!

После корпоратива меня забирал парень, и мы решили по пути забросить одну из моих коллег, которая была в невменозе. Отвезли ее по названному адресу (частный дом), убедились, что она зашла в дом, и уехали. Через пару дней выяснилось, что она на автомате назвала нам свой старый адрес, откуда только недавно переехала, а замки, видимо, ещё сменить не успели. Она зашла и вырубилась на диване, а проснулась в 5 утра, когда ее будила полиция, а рядом стояла ох[рен]евшая семья, что там теперь живет.

Ещё до армии дело было, работал на фабрике, жил в общаге. И вот как-то мне по большому фарту, и за какие-то совершенно смешные деньги, досталась собачья шапка. Роскошная, огромных размеров, светло-рыжая, они тогда были в моде. Человека в такой шапке было видно с другого конца города.

Ну, если шапку не обмыть, она ведь долго не проносится.

Естественно,