Уроки немецкого

Этот случай произошел во время чемпионата Европы по футболу во Львове. Ехал я как-то утром на работе. На остановке в трамвай подсел футбольный болельщик, типичный немец с пивным животиком, в огромных роговых очках и в смешной панамке. Его воспаленные красные глаза явно свидетельствовали о том, что он еще не отошел от бурного вчерашнего. По городу еще ездят старые добрые немецкие трамваи, давно отслужившие свое там, но приобретенные здесь видно по случаю в магазине типа Секонд Хенд из Европы. И ничего, еще служат и даже ездят. Сел этот болельщик в трамвай, а перед ним карта трамвайного движения города Эрфурта.

Он поднял глаза и робко спрашивает:

— Das ist Erfurt?

— Найн, Львов.

Немец переводит глаза на старый еще, наверное, советский компостер, прикрученный ржавым болтом к стенке. Под компостером — реклама Wi-Fi. Немец опять поднимает глаза:

— Wi-Fi?

— Найн, шютка.

— Shutka?

Немец окончательно уходит в депрессию. Трамвай подъезжает к остановке, на которой находится ларек с аппетитной вывеской “Дойче Браутвурст” (немецкие жареные колбаски) и рекламой пива Zibert. Немец все это долго переваривает, а потом срывается с места.

Выскочив из трамвая, он с мольбой в голосе опять спрашивает:

— Das ist Erfurt?

— Эрфурт, Эрфурт, – отвечаю я и делаю его самым счастливым человеком на земле.

Утро первого января, это еще ТО утро! Супруга с детишками ускакала на какой-то утренник/спектакль, я лежу на диване в полу-анабиозе после вчерашнего. "Лечите подобное подобным", сказал Профессор. И я пошел. Пошел к холодильнику, взял пол бутылочки холодной водки, рюмочку, лимончик и вернулся на диван. Ибо сил даже сидеть не осталось, все потратил

Как-то на моей старой работе на пустом месте возник спор. Сослуживец курил дорогие сигареты и на вопрос Иваныча (начальника нашего) "че выпендриваешься? " — заявил, что не может курить дешевые.

— А ты различаешь их на вкус?

— Разумеется!

Тут-то у Иваныча глазки и загорелись. Дело было во время корпоративной пятницы, то ли день рождения, то ли еще какой праздник, но все не только выпивали, но и курили прямо в комнате, некурящих среди нас не было. Предложил спор – все выкладывают свои сигареты на стол. Показывают сослуживцу. Потом завязывают ему глаза, дают по затяжке от каждой сигареты, а он должен назвать марки сигарет.

Зная Иваныча, сразу заподозрил подвох.

Завязали глаза испытуемому. Давали затянуться, он называл всякие разные марки, а народ еле сдерживал смех. Ибо коллега всякий раз затягивался одной и той же сигаретой.

В начале 60-х годов на правлении Союза писателей разбирали за пьянку и дебош молодого поэта. Тот долго и уныло ноет в свое оправдание, что творческий человек не может не пить, его эмоции того требуют... "Достоевский пил, — перечисляет он, — Апухтин пил, Толстой пил, Бетховен пил, Моцарт пил... "Тут кому-то из "судей" надоело, и чтобы прервать это занудство, он спросил: "А что, интересно, Моцарт пил? "Михаил Светлов, до этого мирно кемаривший в углу с похмелья, тут же встрепенулся и ответил: "А что ему Сальери наливал, то он и пил! "

16:05, рабочая обстановка, я кричу:

— Люди, мне нужен скотч.

Из соседнего кабинета слышу:

— Заходи, виски есть…!