На тот момент года два встречался с девушкой. Самая обычная девочка-красавица, посредственная и избалованная хорошей комфортной жизнью. Такую я и хотел, с ней было легко и весело, я был весьма падок на красоту, а средства позволяли удовлетворять ее капризы, хотя я прекрасно видел, что она не самая образованная и глубокомыслящая личность. Сделал ей предложение, она согласилась, была очень счастлива. Но буквально через пару недель я попал в аварию, меня частично парализовало.

Изнеженная девочка несколько месяцев была мне сиделкой, любящей женщиной и надежным другом, несмотря на то, как я был беспомощен и жалок. Она отказалась от всего, что любила. Продала много вещей, без которых, я думал, она жить не может. Научилась готовить, потому что это было дешевле, и мне нужно было особое питание. Она запретила мне извиняться. Ни тени сомнения, брезгливости или страха не мелькнуло на ее лице за все это время.

Посредственен, глуп и слеп был я. Признаюсь, я плакал. Сейчас я почти восстановился. Пронесу ее на руках через всю жизнь.

У меня были разные мужчины: богатые "папики", нищие студенты, нарциссы, работяги. Каждый раз мне казалось, что вот, вот она любовь и каждый раз я ошибалась, хотя они все были по-своему хорошими, все обладали похожей внешностью, похожими чертами характера.

Так было до того дня, пока я не встретила его. Он совершенно не мой тип. Ростом едва выше меня (я 1,59, он 1,69, люблю высоких), не красавчик, гоповатый, драчун, вечно в каких-то ссадинах, синяках, грубый, никогда не говорит, что любит, ему вообще не нравятся все эти "телячьи нежности". Но это единственный человек, который, когда у меня началась депрессия, взял за руку и отвел к врачу; это человек, который, силой пихал в меня таблетки, когда я тайком их выкидывала, он не давал мне пить, потому что с ними алкоголь несовместим. Он таскает мне таблетки от гриппа мешками и фрукты, когда я болею. Его телефон всегда для меня доступен. Он молча пошел и разбил лицо моему отчиму, когда я случайно обмолвилась, что в юности он ко мне приставал. Просто обнимал без слов, когда мою собаку переехала машина, а потом нашел водителя и вышиб ему стекла битой... Он всегда выслушает и скажет: "Все х[ер]ня, куколка, прорвемся". А если какие-то проблемы: "Я все решу, сиди здесь и не [ман]ди". Он не говорит, что любит, но это и не нужно, никакие слова, которые я слышала сотни раз от других, не заменят поступков. Люблю, так люблю, что даже страшно.

У нас на работе нет дресс-кода, начальник говорит: "Хоть голые, лишь бы хорошо работали". Удобно, в основном все в джинсах и толстовках. Но одна мадам особо выделилась, она приходит... в пижаме! Именно. Приходит, переодевается, сидит с пучком и какао и работает. С клиентами мы общаемся только по переписке, вопросов не возникает. А недавно вывели статистику работоспособности. У неё выше всех премия. "Работа для меня — второй дом", — говорит она. Завидую ее раскрепощенности.

Когда мне было 4 года, папа принес с базара огромную живую рыбину. Ее положили в ванную в таз с водой, чтобы она не отбросила копыта до вечера.

Я чистила зубы, а рыба неотрывно смотрела на меня. Мне тогда показалось, что взгляд у рыбы умный, человеческий, просящий. Я решила, что это заколдованный принц. И поцеловала рыбу.

Рыба осталась рыбой.

Я осталась дурой.